Глава 9. Крах Ох! Она упомянула его самого, правда в ипостаси Ангела.
Пытаясь удержаться в давящих рамках, навязанной самому себе роли, балансируя на грани потери рассудка, он стискивал зубы и руки, закрыв глаза…
- Да, что же сегодня со мной твориться?
Ярость, боль, гнев… любовь?
Любовь, да… и ревность…ослепляющая , готовая обрушить на головы все, включая и сам театр.
Он должен, он обязан, невозможно уже держаться за ложь истории Ангела, его … полно, да его ли… после этой трогательной сцены, которой он стал невольным третьим, и самым несчастным участником…
Как показало время, это было только начало…
Раньше он мог сетовать на телесную боль…
Глупец…
В тот главный, бесконечный день сердце его летало от света счастья обретенного рая до самых мрачных яростных адских глубин.
О! Как она вздрогнула…
Радостно и немного испуганно в ответ умоляет …
Когда она шла зачарованно на его голос, на свет его глаз …
Казалось, что мир стал совершенным - она доверчиво вложила пальчики в его протянутую ладонь…
Знал бы он тогда, что история Ангела Музыки закончится также ее касанием и возращенным кольцом…
Взгляд шоколадных теплых глаз с надеждой и полным доверием.
Прогулка тайной тропой сквозь зеркала в мир сказки и чуда…
Магические самовозгорающиеся светильники , вздымающиеся гордо из воды, под звуки ее голоса. Залитый светом множества свечей его Храм Музыки, куда до него верхней Опере!
И она здесь, его жизнь, его музыка, его душа…
Тает, растворяется в прекрасных звуках, робко касаясь его щеки…
И уже он едва удерживает сознание и рассудок, переполненный опьяняющим счастьем ее присутствия…
Отрезвление пришло утром…
Вместе с сорванной маской вернулось вослед за кипевшей яростью, так испугавшей ее, холодное осознание невозможности …
День рассудочно расставил все по местам.
Он только урод , пусть и гениальный музыкант...
А она… певица, дива, богиня его Оперы, где и будет царствовать …
Но если целых десять лет он мог успешно претворять любой свой замысел, теперь в ключевой для их жизней момент все шло совершенно не так…
Чего только ему стоила эта нелепая смерть шпиона и пошляка Буке, так и норовящего либо поймать Призрака, либо подглядывать за полураздетыми балеринами, либо допьяна налиться вином…
После ее предательства, там на крыше Оперы…
Как он это только смог пережить!...
Каждый их поцелуй вонзался раскаленным прутом в его грудь.
Лучше бы он был еретиком, тогда бы все муки его закончились быстро, добрым, горящим вместе с ним, костром.
Ведь так долго казни не длятся, Святая инквизиция намного милосердней нежных губ и неверного сердца Кристины…
Только музыка одна оставалась последней надеждой …
Ему не помогало ничто, забытье виноградной лозы не несло покоя, прогулки по самым мрачным и черным закоулкам Парижа, не принесли желанной черной смерти.
Над ним было не властно лезвие бандитского ножа, взгляд Кристины разил куда страшней и беспощадней!
Любовь растоптала его спокойствие, рассудочность , ясность…
Безумные . выматывающие слезы ночами, кружевной дым пожаров убивающей страсти.
Он уже больше не мог играть звездам на скрипке, даже в самую ясную ночь небо его почернело…
Осталось только трудиться на оперой, в которой он выразил всю свою страсть и любовь, всю ярость и муку , вложив такие желанные слова , в уста своей Аминты -Кристины. Ибо больше кроме нее никто не способен исполнить эту сложную и прекрасную партию.
Как будто в мире было мало боли…
Как загорелись ее глаза, при виде его!
В отшатнувшейся, замершей в ужасе толпе Маскарада только она одна была ему рада, вновь шла зачарованно по нити его взгляда. Любимая , родная его … нет, уже не его Кристина…
Огромный перстень вычурно безвкусного бриллиантового кольца на ее нежной груди уколол блеском граней в самое сердце, или что там еще от него осталось…
Безрассудный мальчишка прыгнул за ним…
Зачем? К чему было все?
Но надежда, вера - такие странные чувства…
А вдруг он еще нужен ей, и к нему она по-прежнему взывает?
Глупая дуэль двух петухов на кладбище … что может она решить?
Опера...
Его выстраданная прекрасная Опера, его мучительная ослепительная любовь…
И вновь повтор кошмара, только еще сильнее и безжалостней размах …
Счастье при виде его , восторг от звука его голоса и их опаляющий дуэт закончились страшным позором и горьким разочарованием.
Протянув ей дар своего окровавленного , но еще живого сердца на ладонях, он увидел, как по ее знаку огромный кузнечный молот разбил, разнес на кусочки его веру, его надежду, его любовь… вместе со сброшенной маской падшего Ангела.
В смертельной агонии силы хватило лишь за один вопрос:
- За что же ты так со мной?
Глупый фарс угрозы жизни Рауля он даже не желал вспоминать…
А ее поцелуй первый нежный, он нес обещанье ... и погасил его ярость и злость, а второй переплавил любовь его в ужас перед самим собой.
Нет уже не лицо его страшно, разве можно насильно любить? Заставлять пылать к нему страстью, угрожая, сломать, словно вырвать у нежного мотылька крылья…
И ради чего?
Ради счастья его? А будет ли это счастьем?...
***
Дышит тьма впереди, тьма стоит позади, он застыл словно сам соткан тьмою, только музыка, только она еще жива в его умершем теле. И зачем ждать оставшихся четыре бесконечных года, до обещанного Корой визита Танатоса?
У него самого хватит сил решить, как лучше и быстрее прекратить и усмирить боль. Не стоит дожидаться пока медленно будет сжирать заживо, то что еще осталось в нем живо, чудовище ревности , боли и отчаяния, убиваемой великой любви….
Надо только вернуться за скрипкой, первой и последней верной любовью, никогда не предававшей его.
Последний концерт звездам и музам перед полетом в вечность…
Глава 10. Исход. Три часа до рождения солнца,
но наверное он не дождется .
Новый день пойдет без него,
Как и все остальное в этом прежнем,
Оставшемся мире.
Он с собою в полет заберет ее имя.
Прокричит его ветру!
Друг последний остался.
И разбитое тело лишь догонит в полете
Больную разбитую душу.
И осколки разбитого сердца накроют
Все что с ним не случилось,
Все что стало мечтою.
И уже никогда не увидеть ни взгляда,
Ни волос завитка, ни пожара изогнутых губ,
Погубивших иль нет, возродивших его,
От старой разбитой как зеркало жизни,
К новой вере в полет и свободу от боли.
Может утро сумело принести бы надежду,
Что когда то возможно, возвратится
Упавшая в город, им самим возращенная миру звезда.
Только что толку верить в чудеса небылицы,
Десять лет он лелеял и нежил надежду,
Что когда то коснется она нежным пальцем
Его страшного века и ужасной щеки.
Но она не заметит ни взбугрившейся кожи,
Ни потеков печали. Лишь в глаза его глядя
Будет слышать , как он
Только музыку ночи и шептать,
Ты прекрасен мой зримый гений!
Увидев ее силуэт в ореоле зари,
прошептал он «Кристина!»
И все еще не веря свершившейся сказке,
Наклонился он над парапетом, прощаясь
с жизнью , музыкой, любовью … Но только
Взмахнуть руками в полете птицей
Не суждено ему было сегодня,
Теплая ладонь поймала в последний миг
Его отчаявшуюся руку, и голос нежный ,
Желанный до темноты в глазах, сказал:
- Вернись , любимый мой, тебя
я не покину больше никогда,
лишь смерть нас сможет разлучить!
Мой Ангел, защитник и учитель,
Отдавший жизнь,
Чтоб я жила и Ангела любила…
Тепло и хрупкость ее тела
И жар его любви спелись
В едином страстном поцелуе
И мир замкнулся в них одних.
- Все долгих десять лет душой моей и сердцем
Владел лишь ты, мой Ангел.
Мне снилось много-много раз,
Как мы стоим в каких-то
Пронизывающих,
ледяных , ужасных вихрях.
Мы встретились с тобой
Посереди других миров,
И глядя прямо в душу гибели ,
Бушующей где-то на иных
И разумом непонятых пределах,
Мы были суждены друг другу,
Мой Ангел, мой спаситель.
Сегодня ночью стоя по колено
В воде холодной подземелья,
Сгорая в тигеле твоей любви,
В глазах твоих увидела я море.
Как только взгляд переменился твой,
И ярость глубины морской
Сменилась, слез прозрачной волной,
Я вспомнила, пока плыла в гондоле,
Все то, чего так безуспешно
Пыталась вспомнить долгих десять лет.
И она не заметила
Ни взбугрившейся кожи,
Ни потеков печали.
Лишь в глаза его глядя
Слышала точно, как он
Только музыку ночи, шептала:
- Ты прекрасен мой зримый гений!
Глава 11. Гость. Счастливая супружеская пара возвращалась домой после более чем успешной премьеры оперы молодого, многообещающего композитора Эрика Даэ дель Маре.
Дети уже спали в уютных колыбелях , сработанных рукой отца.
Старший сын обожал украшать свою комнату вырезанными из твердого картона фигурками морской живности: рыбки, коньки и звезды чуть покачивались на длинных нитях, прикрепленных к потолку.
В мерцающем свете луны казалось, что действительно проплываешь сквозь толщу воды на страшной глубине настоящего океана.
Поцеловав в крутой отцовский лобик трехлетнего бутуза, после еще более нежного визита к его младшей сестренке, расшалившиеся родители устроили возню у дверей собственной спальни, с хохотом одновременно подталкивая и не пуская друг друга.
Эрик мог только благословлять либеральность итальянских законов, позволивших им заключить брак, всего через месяц пребывания в стране. Иначе по французским законом они были бы вынуждены потерять целых полгода из оставшихся ему четырех…
Что это он вспомнил?
Лучше вернуться в мыслях к счастливому моменту, когда в их спальне, задохнувшихся уже в супружеском поцелуе, обоих осыпал с головы до ног дождь лепестков венка флердоранжа.
Его Кристина так улыбнулась, и ему, и их счастью, и уже больше не жалящим воспоминаниям о прошлом…
И вот теперь вернулось. И сколько же еще ему оста… - холодная рука стиснула сердце.
На лунном ковре распахнутого окна их спальни, свидетеля счастливейших часов его жизни, виднелась чья-то тень.
Стылым мраком тянуло от неподвижной фигуры, пристально вглядывающейся в него.
- Главное, чтобы Кристина не испугалась! - мелькнула последняя мысль перед падением в ледяной ад боли, чудовищными иглами инея насквозь пробивший его душу.
- Что с тобой, любимый! - она бросилась на колени, поднимая его голову, проследив пристывший к окну взгляд , никого там не заметила. - Эрик, тебе плохо? Позвать врача? - Не дожидаясь его ответа бросилась к звонку будить прислугу.
- Врач, - еле смог проговорить он, - Не нужен. Это… сердце, - прохрипел он правду, - Скоро… про.. Пройдет, - выдохнул из последних сил.
- На что ты так пристально смотришь, Эрик?
<\/u><\/a>
В ответ на ее недоумение из тьмы возникло нечто...
Опавшие черные крылья не могли обмануть, ангелом, вошедший в счастливый дом не был.
И также, как когда-то Эрик на том давнем морском берегу, Кристина бросилась наперерез незваному гостю, закрыв собой любимого.
- Лучше забери меня, оставь его , он еще столько должен сделать в мире, написать прекрасную музыку, вырастить наших детей! - Ухмылка сломала и без того страшное лицо Танатоса.
- Нет! - бился за жизнь любимой, скорчившийся от невыносимой боли Эрик.
- Почему же нет? - от гулкого страшного голоса казались задрожали стены, и стекла ответили жалобным звоном. - Тебя было дано право решать.
Почему же ты лишаешь выбора жизни и … смерти ее?
Хлопок огромных черных ладоней остановил миг агонии музыканта.
***
Очнувшись все на том же морском берегу, Эрик увидел сидящую в полосе прибоя Кристину.
Он стремительно бросился к ней, счастливый, уже тем что она жива, с ним ря…
Высокая волна сильно толкнула ее хрупкую фигурку, в удержании равновесия из воды взметнулся … огромный рыбий хвост…
- Нет…, - только и смог простонать он, - Любовь моя! Жизнь без тебя бессмысленна, я не смогу… Даже ради детей…
ТАНАТОС! Забери меня! Я давно готов!
- Подожди, любимый ! - Нежный голос , пятнадцать лет назад произнесший «Кри -Эс -Ти -а- На», - я вернусь к тебе ! Каждую ночь после захода солнца я буду с вами! С тобой , Мартином и маленькой Корой ! Но с восходом солнца вернусь в родную стихию, «Драгоценность Моря» - мое имя здесь , в океане.
Танатос подарил нам еще пять лет! Пять лет вместе, только подумай какое счастье ! И я согласилась … За счастье, быть в твоих руках я готова на многое!
Перевози сюда, в домик на берегу, детей и жди меня на закате, жди всегда, и знай, Кристина всегда к тебе вернется…!
<\/u><\/a>
ЭПИЛОГ.
Через пять лет
Пусть он ушел, но все же, он продолжает жить:
в моей памяти,
в наших детях,
в своей бессмертной музыке …
И это счастье!
***
Когда маленький Мартин спрашивал родителей , почему его так зовут, они в ответ только смеялись и переглядывались.
Потом уже, став старше, он понял: свадьба и все, что за ней следует случилась в марте.
И море всегда было милостиво к нему, как и обещала матушка, отправляя старшего сына в Эколь Маритим.
В успешной карьере морского капитана Мартина Дае дель Маро была единственная неудача - его по молодости лет не утвердили на должность капитана Титаника.
<\/u><\/a>
FIN.
<\/u><\/a> 
Очень образно, красиво, сурово... То, что на самом деле трогает умы. Это при том, что я вообще не люблю фан-фики на тему "Призрака оперы"... 
Этот замечателен!
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума