Джерард Батлер

***
Весна. Май… Я стою в аэропорту Белграда, а наш главный тычет меня в бок локтем и говорит:
- Катерина, очнись, наконец! Мы уже на земле…
Каким образом мы оказались в Белграде, я понимала с трудом. Прошедшие с нового года месяцы были как в тумане. В феврале вышла книга Маккормика и я моталась по стране, устраивая презентации. Четыре раза ко мне присоединялся сам автор, который к счастью не напоминал мне в разговорах о мистере Батлере. А сама я запретила себе вспоминать о нем. Я даже перестала заходить на его фанские сайты и уж тем более не смотрела его фильмы. Вообще, все, что было связано с великолепным шотландцем, я запихнула далеко- далеко в…одно темное и глубокое место.
Умоталась я до такой степени, что однажды просто заснула на совещании у главного, и заснула так, что редакционный народ меня разбудить не смог. Сон сморил чудо богатыря! На следующее утро Нинель попробовала мне рассказать, что со мной произошло, но я как-то плохо помню, что именно она говорила. Во всяком случае, проснулась я в собственном рабочем кабинете на диванчике, уже, когда весь народ был снова в офисе, так что проспала я целые сутки. Кажется, мои сослуживцы даже скорую вызывали, но скорая им сказала, чтобы они человеку дали выспаться, потом отправили срочно на отдых, а то придется отправлять в клинику неврозов.
Посему я теперь и оказалась в Белградском аэропорту, причем сообразить каким образом я все равно не могла. Кажется мои «двое из ларца, одинаковых с лица» Сенечка с Венечкой приехали за мной, запихнули в машину, а следом за мной и чемодан, который накануне собирала, то ли Нинель, то ли Людмила. Кто-то в квартире крутился, но я плохо соображала кто. Так что я понятия не имела, что лежит в моем маленьком чемоданчике на колесах, но это меня совершенно не волновало.
- Все, Кать, садись, садись, вот машина, - Нинель подталкивала меня под локоток, усаживая в авто. – В отель поедем, в отель…ох, болезная, как же тебя скрутило то!
Нинель горестно вздохнула, поглядев на меня. Интересно, я что так плохо выгляжу?
- А с какой радости мы в Белграде то? – вдруг спросила я.
- Катерина, ты меня не пугай, честное слово! Я уже две недели как тобой запуган до смерти. Тебе велено поменять обстановку и отдохнуть, так что конференция в аккурат кстати. С народом повидаешься, Белград посмотришь, ты ж не была здесь, а потом поедешь в Черногорию на отдых. Поняла? – вещал главный.
- Нет. Зачем на отдых? Работы полно…
- Все, молчи лучше! Нинель, умоляю тебя, скажи ты этой ненормальной!
- А какая конференция то? – поинтересовалась я.
- Петр Дормидонтыч, миленький, она интерес проявляет! – возликовала Нинель. – Издательская тусовка, Катенька, легкая, не мучительная. С песнями и плясками!
- Аааа, с песнями – это хорошо! – протянула я и посмотрела в окно машины. Надо же…это и вправду Белград?
- А что там за крепость на горе?
- Ой, Петр Дормидонтыч! Ой, спрашивает!!! Ой, ваша правда была, что нужно ее вывозить!!! – Нинель запричитала, умильно сложив ручки.
- Я же говорил! – довольно протянул Дормидонтыч.
- А чего меня то на конференцию? Чего не Мартыныча?
- Считай, что это тебе премия за доблестный труд. Орденов у нас не предусмотрено, а конференция за казенный счет для тебя будет самое то, а потом в Дубровник на море на десять дней. И попробуй только мне сейчас что-то вякнуть супротив!!! Уволю!
- Петр Дормидонтыч, откуда Дубровник то нарисовался? Да и отпуск я не просила…и не платила…
Дормидонтыч замялся.
- Ну, конференцию как ты понимаешь, издательство оплачивает, а вот отпуск твой…только не убивай меня…Маккормик оплатил. Ты же ни на что не реагировала. Джеймс на тебя смотрел, смотрел, пытался тебе втолковать, что на отдых пора, ты ни в какую, ни его не слушала, ни нас. В общем, перед своим отлетом домой он пришел в издательство со всеми попрощаться. А тут ты из себя Спящую красавицу как раз решила изобразить…ну, скорая, все дела, народ мечется, Нинель с Людмилой охают и крыльями хлопают… Короче, посидели мы с ним и с Мартынычем на троих, поговорили о делах твоих скорбных. Джеймс репу почесал, еще рюмашку коньячка жахнул, и давай Людмилу звать. Людка прибежала, а он ей задание выдал, чтобы она нашла ближайший тур в Дубровник, да чтобы хороший отель с видом на море. Пока мы уговаривали вторую бутылочку, Людмила расстаралась и все нашла. Тут же и заказали, а оплатил он прямо через Интернет картой своей.
- Маккормик? За каким чертом? Он мне что, сват, брат? Совсем вы рехнулись все! Остановить не могли разве? – возмутилась я.
- Ой, Петр Дормидонтыч, она ругается!!!! – умилилась Нинель.
- Кать, спокойно, спокойно! Если хочешь поругаться, то Джеймсу все и выскажешь, он туточки в Белграде на конференции будет. А я тут не при чем!
Ага, не при чем…Знаю я это «не при чем»! Маккормик широкая сердобольная шотландская душа, насмотрелся как баба надрывается вот и давай кредиткой размахивать, а Дормидонтыч только и рад, что издательству экономия. Жмот, мог бы один раз в десять лет путевочку оплатить из издательских средств. Великий эконом!
- Все, приехали, господа! – сказал водитель по-русски, но с явным акцентом.
Мы выгрузились из машины и отправились в отель, зарегистрировались, получили ключи и потопали по своим номерам.
- Кать, конференция завтра начинается в десять, но ты можешь на все эти заседания не ходить, ты гуляй по городу, отдыхай, или спи, - сказал мне Дормидонтыч перед тем как расстаться со мной перед моим номером.
- То есть, как это не ходить? Международная конференция же! А связи, а знакомства, а работа?
- Катерина, делай, как знаешь, только если опять в тяжелый ступор впадешь или заснешь на сутки, я этого не выдержу. Пожалей ты меня, старика! – заерничал Дормидонтыч.
Махнул рукой и отправился в свой номер. Гы! Старика! Скажет же тоже… Неужели я Дормидонтыча довела до того, что он готов мне позволить все на свете. Что же со мной такое было все это время? Нужно будет с Нинель поговорить по душам, а пока… Пока я открыла чемодан и стала распаковываться. О, елки зеленые, зачем мне это? А эти легинсы накой в моем багаже? Н-да… похоже, я из жизни сильно выпавшая была. Ну да ладно, вползем обратно поманеньку!
Когда я вылезла из душа, в дверь номера постучали.
- Кать, это я! – раздался голос Нинель.
- Заходи! И рассказывай, ты мои шмотки собирала?
- Ну… - настороженно посмотрела на меня Нинель.
- Оно и видно! Ладно, не пугайся, бить не буду.
- А чего меня бить, чего бить? – затараторила она. – Я тебя спрашиваю, что класть, а ты сидишь как мумия и молчишь, или отмахиваешься эдак лапкой слабенько, или заявляешь, чтобы я клала, что хочу. Вот, «что выросло, то выросло», извиняйте, барыня!
С этим все ясно и ничего уже не поделаешь. Может, прикуплю себе каких-нибудь шмоток здесь. Что-то я давно по магазинам не ходила, нужно наверстывать.
- Ты будешь в номере сидеть или может, погулять пойдем? – с надеждой спросила Нинель.
- За каким бесом в номере то? Я в Белграде впервые, давай погуляем, только после того, как поедим. А то у меня в животе булькает.
Нинель согласилась, и мы отправились в ресторан, а потом гулять по городу, захватив карту и спросив на ресепшене, что они посоветую посмотреть. Нам тут же присоветовали первым делом отправиться в крепость Калемегдан, рассказали, как до нее добраться и мы решили, что именно так и поступим.
Когда мы приблизились к крепости, я поняла, что это именно ее я видела в окно машины, по дороге из аэропорта в отель.
- Нинель, странное дело, чего это тут военных пруд пруди? Намечается взятие крепости?
Нинель пожала плечами, и мы решили спросить у служителя на входе. Сербы вполне сносно объясняются по-русски, оказывается и, самое главное, так радуются, когда узнают, что мы из Москвы, что аж на сердце тепло становится. Служитель нам тут же объяснил, что тут фильм снимает сам Ральф Файнс. Знаем ли мы такого? Знаем, конечно, кто ж его не знает! А вот к съемочной площадке подойти будет трудно, т.е. практически невозможно. Охраняют, так что осмотреть можно только часть крепости. И объяснил, какую именно часть.
- Ну, ладно, мы посмотрим то, что возможно, что же делать то… Пойдем, Нинель?
- Пойдем, конечно… а может все же сумеем подобраться поближе к площадке то, - прошептала она мне на ухо. – На Файнса я бы посмотрела…
Мы поднялись на стену, и перед нами раскинулся весь Белград. Красота!!!! У меня было такое впечатление, что во мне что-то оживает…наверное так и было…
- Кать, Кать, - дергала меня Нинель за рукав. – Ты вон туда глянь! Вон, где съемки то…
И тут мы услышали мощные взрывы, вслед за этим повалил дым с той стороны, куда указывала Нинель. Видно, правда, было не слишком хорошо, только крыши белых палаток или тентов, и фигурки людей, мечущихся по площадке. А уж понять, кто есть кто, было практически невозможно.
- Кать, давай попробуем подойти поближе, а?
- Ну, давай… только с боем я прорываться к Файнсу не буду, даже не надейся и мысли эти убери куда подальше. Мы с тобой две балды, нужно было спросить, что за фильм они снимают? Судя по количеству дыма и взрывов, не иначе про войну, вот только какую?
Я нацепила очечки, которые надевала в редких случаях при необходимости рассмотреть что-нибудь вдали, и долго всматривалась в сторону съемок.
- Не, на Вторую мировую вроде не похоже… форма вроде современная… Может про Югославские события девяностых?
Но мои предположения не оправдались. Направившись в сторону съемочной площадки, мы наткнулись на военный кордон.
- Туда нельзя, - строго сказал нам человек в комуфляже и покачал головой.
- Не поняла, что? – изобразила я полное непонимание. – Мы только что приехали, мы русские, хотим осмотреть крепость.
- О, русские! – перешел военный на наш язык. – Здорово! Но, туда все равно нельзя.
А потом немного подумал, понизил голос и сказал:
- Кино снимают.
- Какое?
- «Кориолан», шекспировская трагедия, - со значением и даже с гордостью заявил военный.
- А чего такая таинственность?
Военный задумался, почесал щеку и честно ответил:
- А черт ее знает?!
Мы рассмеялись.
- Значит никак не пройти?
- Нет, не могу пропустить. Не могу. Но могу сказать, откуда можно посмотреть. И он указал как раз в том направлении, откуда мы только что пришли.
- Там мы уже были, увидели только дым и кто-то в дыму бегает. Решили, что это что-то про белградские события, но уж никак не Шекспир.
- Это что, они даже танки задействовали настоящие, пальба, стрельба, взрывы, трупы окровавленные… Знаете, кто снимает? Ральф Файнс. К нему даже наши министры приезжали на съемки. Вот так!
Гордость звучала в словах солдата. Только я не поняла за кого, за министров или за Файнса.
- Ну, вы тут еще можете вокруг пройти, там экспонаты музейные стоят, самоходки, танки, только дальше там опять кордон будет, имейте в виду.
- Ладно, спасибо! Успешного несения службы! – вытянулась я в струнку шутливо. Военный усмехнулся и махнул нам рукой.
Мы прошли туда, куда он указал, глянули на экспонаты и снова натолкнулись на кордон, только военных здесь было больше, и через него все время кто-то входил в район боевых действий на съемочной площадке. Слышалась английская и сербская речь. Мы получили от ворот поворот и разочарованно переглянулись.
- Ну, Нинель, не судьба нам увидеть Файнса в режиссерских трудах. Что уж он там из старика ВильЯма сделает, я, если честно, представляю себе с трудом. Так что пошли отсюда, погуляем где-нибудь в другом месте и вообще, я хочу мороженного.
В этот момент с внутренней стороны кордона промаршировал строй здоровенных военных в таком крутом комуфляже и вооружении, что мы даже рты раскрыли, вылупившись на них.
- Ох, Катерина, ты глянь какие гренадеры!!! Рост, поступь, плечи какие!!! Я просто балдею, мать моя! – зашлась от восторга Нинель. – Ну, хоть одного дайте пощщщупать, а еще лучше обнять…
- А я люблю военных, красивых здоровенных! – пропела я и рассмеялась. – Однако, тебе как раз подошел по росту и мощи вон тот, что впереди марширует. Хорош, хорош… Они тут все как на подбор. Где их Файнс набрал то? И стать и выправка…
Военные уже скрылись из поля зрения, а мы все стояли и пускали слюни.
- Кать, раз ты на мужиков стала реагировать, значит усе в порядке с тобой! Прав был Дормидонтыч, что тебя сюда вытащил!
- Ну, знаешь, на таких мужиков только мертвый не среагирует! Что делать то будем? Любопытно все же, что там твориться…
Нинель уныло пожала плечами.
- А как туда проникнешь, когда тут то стены вокруг, то кордоны…Хочу еще на этих мужиков посмотреть! – заныла Нинель. – Я такие экземпляры тыщу лет не видела… Последний раз только этого твоего…
И тут Нинель осеклась, испуганно глядя на меня. Я сделала вид, что задумалась и не расслышала, и через пару секунд заметила, как Нинель облегченно выдохнула. Нет, я не буду думать о нем, даже сейчас, когда о нем напомнили… Это было в другой жизни, или вовсе не было… Но, тоскливый червяк все же пискнул где-то глубоко-глубоко… а может быть это был не тоскливый червяк, а просто в животе забурчало? Так и будем считать!
- Ну, что, финансовый директор, велико ли твое желание посмотреть на роскошные мужицкие экземпляры?
- Ой, велико!!! А что?
- Тогда пошли искать щель, куда можно просочиться. Не может быть, чтобы тут такой лазейки не было. Просто никто не задавался целью ее найти.
У Нинель заблестели глаза.
- Ой, Катерина, как же люблю, когда ты в таком кураже! И как же я рада, что с тебя ступор спал! И Дормидонтыч обрадуется…Пошли! А куда?
Я оглянулась по сторонам.
- Давай ка для рекогносцировки поднимемся наверх, откуда площадка съемочная видна.
И мы снова отправились туда, откуда первый раз обозревали съемки. На площадке было затишье, ничего не взрывалось, никто не бегал. Дым ее не заволакивал, и можно было разглядеть подходы.
- Вон, смотри, там трейлеры стоят, а за ними стены нет, только полотнища какие-то натянуты. Давай попробуем с той стороны проникнуть.
На том и порешили, и отправились осуществлять нашу авантюру. Обогнув крепость там, где это было можно, нырнули в какие-то заросли, в полуприсядку проползли за несколькими танками, затаившись за одним из них, пока мимо кто-то проходил, и, наконец, попали в некий закуток, отделенный с одной стороны бронетранспортером, а с другой теми самыми тентами, которые мы видели издалека.
- Ну, пошли? – сказала я Нинель.
- А нас не выгонят? – вдруг пошла она на попятную.
- Слушай, мы проделали все эти безумные маневры, чтобы отступить в последний момент? Ну, выгонят, ну и что? От нас убудет что ли?
- Неловко как-то… Вроде взрослые тетки, а лезем в какую-то лазейку… Поймают!
- И поймают! И что? Голову тебе что ли отрубят или на цепь посадят?
- А что мы скажем, если нас поймают?
- Ну, ты даешь! Что скажем, что скажем… Скажем, что заблудились, запутались… И вообще, туалет искали! Все, хватит мяться, пошли, пока там затишье. Нинель, там мужики шикарные и Файнс собственной персоной! Пошли!
Прекратив таким образом все пререкания со стороны Нинель, я осторожно отвела в сторону край тента и заглянула внутрь. Еще один закуток как раз сзади трейлеров и направо можно пройти дальше между ними и площадкой. Перекину сумку через плечо, я шагнула за тент, поманив за собой Нинель, и мы двинулись дальше, пока никем не замеченные. В промежутки между трейлерами было видно часть внутренней площадки, на другом конце которой стояли камеры. Возле них никого было пусто.
- Не иначе у них перерыв… Между трейлерами мы не пролезем, пожалуй, так что пошли дальше…
А дальше крепостная стена изгибалась и получалось, что можно было пройти как с внутренней стороны, так и с внешней, к тому же как раз в этом месте стояло два последних трейлера, и можно было спокойно выйти на площадку. С этого места нам стало видно, что под навесами за столами сидели люди, разговаривали и пили… Нет, алкоголя на столах не наблюдалось, только бутылки с минералкой и колой, пластиковые стаканы и, кажется бутерброды.
- Смотри, вон Файнс! – Нинель чуть в обморок от счастья не рухнула. – Я его должна щелкнуть!
И она начала доставать фотик из сумки.
- Атас, девушка! Кто-то идет! – зашипела я, и потянула ее за руку.
Мимо трейлера шествовали две девицы модельного вида. Они переговаривались между собой на ходу на сербском…или хорватском? Обе девицы остановились как раз около того места, где мы затаились и продолжали разговор. Из всего, что они говорили, я поняла только: «…его нет здесь…» и что-то типа «Уехал?» Мне надоело слушать их трепотню и надоело стоять, затаив дыхание. Я молча поманила Нинель за собой. Пока эти красотки будут там торчать, нам не выйти и уж точно не сфотографировать Файнса, как жаждала наш финансовый директор.
Мы на цыпочках протопали за поворот стены и оказались как бы между двумя крепостными стенами. Довольно большое пространство было покрыто отличным зеленым газоном, как ковром, чуть поодаль опять стояли танки. Снова экспонаты Военного музея… А совсем рядом с нами, прислонившись спиной к крепостной стене, прямо на траве сидел крупный бородатый мужчина в комуфляже, держа в одной руке пластиковый стакан, а в другой руке листы с напечатанным текстом. Больше в этом замкнутом пространстве никого не было.
Когда мы появились, хихикая, то явно помешали ему предаваться одиночеству, потому что он поднял голову и с заметным неудовольствием посмотрел на нас.
- Кать, нас сейчас шуганут, - зашептала Нинель, глядя на недовольного мужчину.
- Что нужно? Какого черта?! Я же просил не трогать меня! – рявкнул по-английски бородач, и я чуть не присела от испуга. Нет, испугалась я не самого рыка, а того, кто его издал. Вернее совершенно неожиданной встречи… Перед нами был раздраженный мистер Батлер собственной персоной! Черт, черт, черт!!!
Мы оба застыли, глядя друг на друга. Кажется, он меня не признал. Надо удирать!
- Простите… - почему-то по-русски сказала я, резко повернулась, наткнулась на Нинель, наступив ей на ногу и сквозь зубы произнесла:
- Быстро пошли отсюда! Быстро!!!
- Ты чего, почему? Чего ты толкаешься? – заартачилась Нинка тряся отдавленной ногой.
- Давай, давай, топай… или пусти меня!!!
Я не успела рвануть со всех ног, чего мне очень хотелось в данный момент, как сзади раздался знакомый голос, от которого все внутри оборвалось.
- Катья? Катья!!! Ты как здесь?