Отправлено: 07.12.08 12:32. Заголовок: Призрак_и Opera или Ошибка мадам Жири. Часть III (продолжение)
ЭТАЛИЯ ЛОННЕ
ПРИЗРАК_И OPERA или ОШИБКА МАДАМ ЖИРИ
(по мотивам романа Гастона Леру, мюзикла Андрю Ллойда Уэббера и фильма Джоэля Шумахера)
Автор беззастенчиво использует различные элементы трех вышеперечисленных произведений, добавляя изрядную долю собственной фантазии… и некоторую – здравого смысла.
Специально зарегистрировалась на форуме, чтобы выразить восхищение Вашим творением! И ждать, наконец, продолжения. Последнюю неделю читаю и перечитываю Ваш шедевр, ( раз пять уже точно). Никогда еще за год ( маленький конечно срок) глубинного бурения Инета по теме ПО, не видела фика с пересечением книги Леру и фильма Шумахера. Да еще такого замечательного, умного. Этери Луи Лебер был совершенно удивительным человеком, выдержавшим испытания огонем и водой, а вот на медных трубах похоже ломается. Потрясное отзеркаливание виконта ( судя по последнему отрывку , уже графа де Шаньи) и бедного Духа Оперы Дени. В подвалах оперы Гарнье присутствует Дух и Призрак, только как в анекдоте "Это Сетыре разных человека". Жутковато меняется Эрик, словно в нем до грана сбалансировано прекрасное и ужасное, внутри и снаружи. И исправив лицо, став успешным, богатым, знатным, он, тем не менее , ломает что-то непоправимо в душе, раньше невыразимо прекрасной, в бытность его Призраком.
А может не будем всех убивать? А? Может чуть-чуть оставим? Хотя бы Кристину с малышом...
Отправлено: 02.05.11 08:03. Заголовок: Глава XIX (окончани..
Глава XIX (окончание)
* * *
Мадам Арвиль отложила историю болезни нового пациента, точнее пациентки, изучению которой посвятила почти всю вторую половину дня. Случай оказался запущенным и сложным: заторможенные состояния, спутанность сознания, нарушения речи и зрения, временами мадемуазель Лелюш совершенно забывала родной французский и начинала говорить и читать исключительно по-немецки, периодами совершенно неожиданно вдруг возвращаясь на несколько часов или дней в нормальное состояние. Жюли удалось наблюдать фазу перехода от одного состояния к другому во время последнего визита в дом банкира Лелюша и уговорить отца, все еще тяжело переживавшего смерть скончавшейся полгода назад жены, поместить дочь на некоторое время в клинику. Супруга известного психиатра откинулась на спинку кресла и вздохнула, порой ей начинало казаться, что взваленный на женские плечи груз руководства психиатрической клиникой все же чрезмерно тяжел… и она так соскучилась по Шарлю! К счастью, господин профессор уже ступил на палубу океанского лайнера и через неделю будет в Париже. Жюли улыбнулась фотографии мужа, стоявшей в скромной рамке на углу рабочего стола, и собралась подняться, чтобы отправиться на вечерний обход. В дверь негромко постучали, старшая сестра милосердия мадам Тисо – она исполняла обязанности секретаря мадам Арвиль – появилась в проеме открывшейся двери. - К вам посетитель, мадам. Жюли хотела ответить, что сможет принять визитера примерно через час, но секретарь назвала имя. - Хорошо. Передайте доктору Борелю, чтобы начинали обход без меня. Мадам Тисо кивнула и пропустила в кабинет высокого мужчину лет тридцати пяти с весьма запоминающейся внешностью, одетого дорого и со вкусом, после чего плотно закрыла дверь в кабинет. - Добрый вечер, Эрик. Что-то случилось? – не без тревоги в голосе спросила Жюли. – Садись, пожалуйста. - Добрый вечер, Жюли. Нам нужно поговорить о… нашем подопечном. Лебер расположился в кресле, его лицо выглядело усталым и озабоченным: сейчас он сожалел, что не все рассказал сестре друга в их последнюю встречу около месяца назад. - Ты слышала, что граф де Шаньи, наконец-то, оставил наш бренный мир? - Да, я видела некролог. И что будет теперь? - Теперь нам остается ждать, пока предсмертное признание Филиппа де Шаньи не окажется на столе у Жоржа, - невесело усмехнулся покровитель Гранд Опера. – Рано или поздно это произойдет, полагаю, довольно скоро… - Предсмертное признание графа? – Жюли вскинула глаза на собеседника. – Это твоих рук дело? Эрик коротко кивнул. - Ты с ума сошел. А если экспертиза обнаружит подделку? - Не думаю. Я постарался учесть замечания Дюрана по поводу писем Дени. Со времени побега Рауля де Шаньи Жюли Арвиль и Луи де Ларенкур возобновили довольно тесные дружеские отношения, насколько позволяла их профессиональная занятость и необходимость не слишком афишировать встречи. Именно подробный рассказ любопытной исследовательницы человеческих душ о том, каким образом ей удалость раскрыть тайну двух Призраков, натолкнул Эрика на мысль избавиться от непрошенного претендента на должность оперного приведения путем его оправдания в глазах закона. Мадам Жильбер была не единственными человеком, которого Лебер временно устроил в дом умирающего графа… - Думаешь, Жорж поверит? – с сомнением покачала головой Жюли. - Одному письму не поверит, но есть другие, пусть косвенные доказательства. Впрочем, я хотел поговорить о другом… Когда я придумал этот план и предпринял шаги к его осуществлению, он казался мне наиболее удачным способом решения проблемы. С тех пор кое-что изменилось… и я не уверен, что все это будет иметь хоть какой-то смысл.
* * *
- Так-так..., - Жиль Андрэ потер согнутым указательным пальцем правой руки подбородок и прошелся туда-сюда вдоль своего стола, остановился и посмотрел на полноватую женщину лет сорока, неуверенно топчущуюся посреди директорского кабинета. – Сколько, говорите, пропало костюмов, мадемуазель… - Мадемуазель Жерарда Кокар, месье директор. Два костюма пропало, черный плащ, шесть сорочек, жилеты, галстуки… Я-то по началу подумала, что костюм позабыли в прачечной или в гримерной где… ну, когда одного не досчиталась. А дальше - больше. Вор в опере завелся, вот что я скажу.. уж поверьте моему слову! Надо бы в полицию заявить, эдак он весь гардероб перетаскает, а я виноватая буду… Я в театре восемнадцать лет служу, господин директор, и так благодарна вам и месье Фирмену за новое назначение… - Да-да, я помню, вы отлично справляетесь. Жиль Андрэ взял из коробки сигару, откусил кончик с помощью каттера-гильотины, уселся в кресло и, вращая табачную палочку вокруг оси, аккуратно прикурил от длинной деревянной спички. Выдохнув дым, директор задумчиво посмотрел на старшую костюмершу. - А скажите, дорогая мадемуазель Кокар, вы не думаете, что вещи похитил… хм… Призрак? Театр вновь полон слухов… - Призрак, месье? – Жерарда вскинула подбородок. – Да ни за что в жизни! Господин Призрак никогда не был вором. Да и не станет он носить платье с чужого плеча! В подслеповатых глазах женщины появилась такая твердость непоколебимого убеждения, что Жилю оставалось только хмыкнуть. - Ну, что ж… Вы правильно поступили, что сообщили мне о пропажах. Мы разберемся. Только, мадемуазель Кокар, лучше не рассказывайте обо всем этом в театре… не надо… - Да, я понимаю, месье директор. Отпустив костюмершу, Андрэ глубоко задумался.
* * *
Криво отбитый осколок большого зеркала отражал исхудалое гладковыбритое лицо мужчины неопределенного возраста, в свете оплавленных свечей оно казалось бледно-желтым, под лихорадочно блестящими глазами залегли глубокие черные тени. На столе и на полу валялись клочки кое-как обкромсанных длинных сильно спутанных светлых волос, остатки которых торчали на голове неровным ежиком. Отложив большие портновские ножницы, Рауль де Шаньи протянул руку к открытой бутылке коньяка, сделал изрядный глоток прямо из горлышка, задохнулся и закашлялся. - Черт бы побрал этот промозглый холод! – выругался он. – Но вы ошибаетесь, господа, все ошибаетесь… я выберусь из этого ада и исчезну как… Призрак! Хриплый смех гулко отразился от стен пещеры.
Опубликованное во всех газетах объявление о помолвке покровительствующего Гранд Опера графа де Ларенкура с примадонной Кристиной Дае, состоявшейся в день премьеры «Искушения святого Антония» во время торжественного ужина этой самой премьере посвященного, поначалу вызвало дикий приступ ярости виконта. В бешенстве он разбросал свой примитивный скарб, перевернул стол и распинал по углам служившие ему ложем ящики, после чего, обессиленный, опустился на каменный пол и принялся истерично хохотать, пока из глаз не брызнули слезы. - Она выходит замуж… ха-ха-ха… за покровителя оперы… ха-ха-ха… снова… ха-ха-ха… А как же Призрак, Кристина? Ты забыла о Призраке!!! Нееет… он не умер… теперь я знаю, Призрак не может умереть… ха-ха-ха!!! Я еще устрою тебе и твоему фальшивому графу хороший сюрприз! Кое-как отсмеявшись и отдышавшись, пленник оперного подземелья поднялся на ноги, вернул в нормальное состояние стол и подтянул к нему один из ящиков. Усевшись на жалкое подобие стула, он уронил всклокоченную голову на скрещенные на столе руки и просидел неподвижно около четверти часа. Именно сейчас он осознал ужасную истину: он, виконт Рауль де Шаньи, и есть Призрак Оперы! Ему казалось, будто он провел в этом холоде и мраке долгие годы, хотя точно знал, что прячется здесь немногим более полутора месяцев. Но если он – Призрак, то почему бы ему не потребовать от дирекции выплаты жалования? Сумасшедшая мысль вызвала очередной безумный приступ хохота. Вот оно, вот решение! Он скопит денег и ускользнет отсюда на свободу. Деньги решают все! И плевать он хотел на предательницу Кристину и ее не в меру талантливого избранника, отомстить он успеет… когда-нибудь, потом. А сейчас ему нужно выбраться из проклятого подвала и покинуть Францию, избежав нежелательной встречи с полицией. И его никто не должен узнать… Но как добиться денег от Андрэ и Фирмена? Рауль поднял голову, вскочил с ящика и принялся расхаживать по своему жалкому обиталищу. Чем дольше он пребывал в одиночестве, тем чаще заговаривал вслух сам с собой или с воображаемыми собеседниками. - Вы ведь не любите иметь дело с полицией, господа? Я помню, не любите. Без меня вы бы и пальцем не пошевелили, чтобы поймать того… который… а, пропади пропадом! Призрак, призрак… как выглядел Призрак? Не знаю, не знаю… Виконт замер на месте, его взгляд сосредоточился на одной точке, в памяти всплыло отчетливое видение трехлетней давности: скользнувшая в комнату Кристины высокая черная тень в плаще с капюшоном, последовав за которой, он столкнулся лицом к лицу с костлявым существом, чей оголившийся в ходе борьбы череп жутковато поблескивал во мраке озаряемого лишь светом уличных фонарей помещения. Задавшись определенной целью, достижение которой манило сладким обещанием свободы и безопасности, а также элементарных человеческих удобств, Рауль стал более смел и решителен, глубокой ночью он выбирался из подвалов и проникал в служебные помещения театра, откуда ему удалось натаскать в свое логово массу мелких, полезных вещиц, также не оставив без внимания гардеробные. Эти вылазки будоражили его кровь и постепенно начали доставлять какое-то болезненное удовольствие. Лишь иногда сердце сжималось от внезапно накатывающего панического страха: это возвращалось почти забытое ощущение слежки. Быть может, само здание Гранд Опера присматривается к своему новому Призраку?
Три глотка коньяка подействовали благотворно, совсем заледеневшие, было, пальцы немного согрелись. Но больше пить не стоит, а то рука будет нетвердой. Располосовать себе голову виконту не хотелось. Он заменил две свечи, чтобы лучше видеть свое отражение, достал из ящика, куда складывал ночную добычу, второй кусок зеркала, долил в оловянную миску воды. Намоченная холодной водой и намыленная голова нестерпимо мерзла, едва сдерживая дрожь, Рауль стиснул зубы и начал сбривать волосы острым лезвием узкого ножа.
Несчастный Раулька, дошел до ручки! Бреет башку и мерзнет в подземелье. Мне очень понравилась костюмерша, которая твердо уверена в честности господина Призрака! Интересно, как Раулька справится с ролью ПО?
УРА! Спасибо! Спасибо! Такое долгожданно и замечательное продолжение, ответившие на некоторые вопросы, но также и выпустившее в растерянно-восхищенного читателя немало число новых крючочков-загадок , на хвостиках "А что дальше?"
Интересен способ, придуманный Лебером для оправдания де Шаньи. Весьма примечательна также и сцена перевоплощения Рауля,
Но больше всего мне понравилось это:
Быть может, само здание Гранд Опера присматривается к своему новому Призраку?
Словно появился ЕЩЕ один и очень даже главный герой. Показательно что в повторении историй ДВУХ Призраков именно Раулю досталась ипостась Духа Оперы, бедняги Дени.
Терпеливо, но с неослабевающей надеждой жду продолжения....
Интересен способ, придуманный Лебером для оправдания де Шаньи.
Другого способа как-то и не было. Без признания Филиппа косвенные улики никого бы не заинтересовали: полиция ищет то, что хочет найти, как правило.
Здание Гранд Опера, мне кажется, всегда являлось таким героем. Я хочу сказать, начиная, с первоисточника Леру. И он не просто так придумал его особую атмосферу (наверное, это то немногое, за чем стоит нечто большее, нежели неуемная фантазия автора! ) По моим личным впечатлениям, оно действительно мистично. Кстати, жаль, что Шумахер решил снимать в построенной декорации, а не в настоящей Опере. Когда в ПО 1990 года показывают Дворец Гарнье - мурашки по коже.
Даа... виконту роль досталась... по его внутренней сути!
Отправлено: 04.05.11 10:42. Заголовок: Глава ХХ (начало) М..
Глава ХХ (начало)
Мелкая снежная крупа покрыла нетолстым слоем ступени служебного выхода, Кристина поскользнулась, подошва изящных сапожек поехала по оледеневшему камню, но тут же ее поддержали надежные руки Эрика. Стараясь отворачивать лицо от колючих порывов ветра, она улыбнулась нахлынувшему ощущению тепла и защищенности, тех самых, что почувствовала впервые, когда правивший лодкой таинственный учитель велел ей закутаться в его огромный плащ, чтобы не причинить вреда голосу. Каждый раз, исполняя партию Эльзы на сцене, она вновь переживала чудо – первый спуск в «замок» маэстро-волшебника. И как же сладко было осознавать, что теперь они будут вместе, вместе навсегда! Лебер проводил невесту до кареты, помог ей устроиться на сидении и плотнее укутал в пушистую шубу. – Поцелуй за меня Анри Виктора, мой ангел. – Ты приедешь сегодня? – Я постараюсь. Но ты ложись отдыхать, не жди меня. Спектакль тебя утомил… Ты прекрасно пела сегодня! – … тогда душу и тело вручу я свободно, – негромко пропела примадонна Гранд Опера. – Я не устала Эрик, я никогда не устану ждать тебя. А этот дуэт, маэстро, я обожаю петь именно с вами! Их глаза просияли друг другу, Эрик поцеловал руку Кристины, потом закрыл дверцу и, недолго проследив взглядом за удаляющимся экипажем, вернулся в здание театра. Реакция на постановку «Искушения святого Антония» оказалась неоднозначной: критика восхищалась новым словом в музыкальном искусстве, публика вежливо хлопала магнетически завораживающему творению знаменитого маэстро, а, покинув стены Оперы, зрители переводили дух и пожимали плечами: мрачный и излишне философичный сюжет одного гения в сочетании с идеально соответствующей ему партитурой другого давили на сердце неподъемной гранитной глыбой. В то же время «Луиза Миллер» и «Лоэнгрин» - в обоих спектаклях главную партию сопрано исполняла мадам Дае – пользовались неизменным успехом. Впрочем, дирекция театра не слишком сомневалась в том, что любая постановка, так или иначе связанная с именами эпатажной пары, обеспечит аншлаг. Фортуна, наконец-то, вернула свою благосклонность, и жизнь деловых партнеров могла стать прекрасной, если бы не одно более чем досадное обстоятельство. – Прошу, месье Фирмен. Граф де Ларенкур вернул ручку в подставку позолоченного прибора и протянул подписанный чек финансовому директору. – Вы очень щедры, ваше сиятельство, – вежливо, но без лишнего подобострастия ответил тот. В уголках губ архитектора, композитора, художника и профессора физики мелькнула легкая усмешка. – Месье Андрэ, – покровитель Оперы чуть повернулся в кресле в сторону второго администратора, – я собираюсь снять «Святого Антония» через две недели, пяти спектаклей будет достаточно. Противостоять безапелляционному тону Лебера и его деньгам было невозможно, однако Жиль Андрэ все же попытался возразить. – Но, маэстро, ваша музыка восхитительна! – Возможно. И тем не менее не стоит перегружать репертуар произведениями, требующими чрезмерных интеллектуальных усилий от публики. Кривая саркастическая усмешка вполне откровенно демонстрировала отношение маэстро к уровню эстетического и умственного развития посетителей храма бельканто. – А что бы вы посоветовали поставить, граф? – поинтересовался как всегда в первую очередь озабоченный кассовыми сборами Ришар Фирмен. – Поставьте «Севильского цирюльника», – великодушно разрешил человек, чье слово давно стало последним во всех вопросах, касающихся художественного руководства театром. – Маэстро Райер одобрит выбор, я полагаю. Фирмен бросил вопросительный взгляд на партнера, Андрэ заметно оживился и радостно закивал. – Да, да! Вы как всегда правы, маэстро. «Цирюльник»! Конечно же, «Цирюльник»! Публика будет в восторге. Ведь мадам Дае исполнит партию Розины? – Нет, - спокойно и уверенно отрезал Эрик, охлаждая пыл седовласого директора. – Розину исполнит мадемуазель Грануар, ее голос сейчас в достаточно хорошей форме. Жиль внимательно посмотрел на неуступчивого маэстро, иногда этот человек начинал пугать повидавшего виды дельца. Андрэ пришло в голову, что Лебер вполне может заставить примадонну разорвать контракт с театром. С одной стороны, это было бы крайне нежелательно, а с другой… В душе директора боролись противоречивые чувства. – Мадам Дае… хм… не будет участвовать в новых постановках? – осторожно спросил он. – Почему же, месье Андрэ? Будет. В театре не должно быть только одной примадонны, эта порочная практика может привести к непредсказуемым последствиям. Вы согласны? – Жиль неуверенно кивнул. – К тому же, никому не следует браться за партии, не соответствующие диапазону голоса. Мадам Дае исполнит роль Маргариты в «Фаусте». Жиль смутился: он совершенно позабыл, что Розина - партия меццо. Манера его сиятельства графа Луи де Ларенкура высказывать свои пожелания относительно дальнейших планов работы Гранд Опера порой несколько шокировала обоих администраторов, но он никогда не ошибался, а дело прежде всего. Пока Лебер не смотрел в его сторону, финансовый директор на секунду возвел глаза к потолку, а после спросил: – И когда мы ставим «Фауста»? – Заказывайте афиши на 14 февраля, месье Фирмен. Мне пора, господа, час поздний, - Эрик поднялся и удостоил вежливым кивком каждого из собеседников. – Разрешите откланяться… Директора встали, чтобы проводить маэстро. В приемной раздались возбужденные голоса, громкий стук в дверь заставил всех троих удивленно переглянуться. Фирмен решительно преодолел расстояние от стола до двери, отпер и распахнул ее. – Что произошло, месье Дешан? – спросил он у едва не сбившего его с ног секретаря. – Призрак, господин директор! – выдохнул тот. – Вот он говорит, что только что видел Призрака… За спиной секретаря переминался с ноги на ногу, комкая в трясущихся руках кепку, какой-то рабочий, лицо его было бледным, волосы на висках прилипли ко лбу от струящегося по лицу пота. – Зайдите в кабинет, милейший, – позвал перепуганного рабочего Андрэ, – и расскажите, что вы видели. Бедняга повиновался. – Кто вы? – спросил его элегантный господин, на щеке которого был заметен след старого ожога. – Я… я… Симон Журден… осветитель, месье… я гасил лампы под сценой… а он… он… он появился из темноты, когда я шел обратно… Это ужас, ужас!!! Зубы несчастного осветителя отстукивали мелкую дробь, он тяжело дышал и облизывал пересохшие губы. – Дайте же ему воды, Дешан, – велел секретарю Фирмен. – Успокойтесь, дорогой мой, успокойтесь, – ласково проворковал Андрэ и сам пододвинул рабочему, который с трудом держался на ногах, стул. Секретарь налил воды, Журден старался выпить ее, при этом пролил не меньше четверти стакана на свою блузу. – Как выглядел Призрак? – задал очередной вопрос покровитель Оперы, когда рабочий слегка отдышался и несколько пришел в себя. – Череп, обтянутый желтой кожей… пустые огромные глазницы… черная дыра вместо носа… он сказал… сказал… что вы должны заплатить ему… жалование… «Вот для чего виконту понадобились гримерные карандаши, – вспомнил Лебер. – Месье де Шаньи делает очевидные успехи…»
* * *
О ночных вылазках и перевоплощениях Рауля де Шаньи Эрику рассказал Дануа. «Штатный» Призрак Оперы продолжал носить в подземелье продукты и газеты, – в одежде и предметах первой необходимости освоившийся в новом статусе житель оперных подвалов, как видно, уже не нуждался, – и заодно присматривать за «конкурентом». – Я сам чуть не испугался, месье граф, когда увидел голый череп. Этот человек настолько худ и бледен, что похож на настоящий скелет… и совершенно безволосое лицо… – Бровей тоже нет? – слегка удивился Луи Лебер. – Нет, – отрицательно покачал головой Дануа и, осмелев, задал давно вертевшейся на языке вопрос. – Вы знаете, кто он? – Да, Жан-Поль. Его обвиняют в убийстве, которого он, скорее всего, не совершал. Однако будьте предельно осторожны, мне кажется, у него начинает мутиться рассудок. – Похоже на то, - согласно кивнул бывший служащий компании Клонье и де Шаньи. – Он часто говорит сам с собой, правда, не всегда можно разобрать слова. – Старайтесь услышать как можно больше. Я дам вам другую маску, в ней вас будет почти невозможно заметить.
Отправлено: 07.05.11 11:24. Заголовок: Глава ХХ (окончание)..
Глава ХХ (окончание)
Расположившись в кресле, Эдмон Лефевр терпеливо дожидался появления Франсуазы. Наконец-то, она согласилась поужинать в дорогом ресторане и тем самым «придать их отношения гласности». Он отметил, что былая роскошь гостиной мадам Жири основательно поблекла – администрация не спешила заботиться о ремонте не пострадавших во время пожара помещений. Все же ему следует уговорить ее переехать к нему, главному балетмейстеру театра не пристало ютиться в трех небольших комнатках по соседству с юными ученицами консерватории и балетных классов. Бывший директор Гранд Опера мягко улыбнулся: в его распоряжении есть лишь один аргумент, с помощью которого можно рассчитывать на положительный ответ. Пусть будет так! Благодарение небесам за то, что иногда, простив великий грех глупости, они предоставляют нам второй шанс… – Франсуаза! Такой он не видел ее никогда. Уложенные в высокую прическу роскошные волосы, элегантное темно-вишневое вечернее платье по последней моде, подчеркивающее изящную фигуру бывшей прима-балерины, бриллиантовое колье – его недавний подарок, она надела его впервые. – Я почти готова, Эдмон. Следом из спальни вышла Жерарда, она несла меховое манто и расшитый мелким бисером ридикюль в тон платья. – Спасибо, мадемуазель Жерарда, – Лефевр взял манто из рук костюмерши, набросил на плечи своей царственной возлюбленной и надел свое пальто. Они вышли все втроем, – скромная подруга мадам Жири собиралась вернуться в свою комнату, – освещение в коридорах жилой части было приглушено, но местами из-за закрытых дверей слышались голоса или раздавался смех. Откуда-то донесся топот бегущих ног, - акустика ночной Оперы до странности обманчива, и порой бывает трудно определить, где находится источник звука, - из-за поворота выскочил ответственный за установку декораций рабочий сцены. – Что вы здесь делаете, Жильбер? – ледяной тон госпожи балетмейстер буквально пригвоздил нарушителя ночного покоя к месту. – Мадам, мадам!!! Там… там Симон видел Призрака!!! – И вы решили перепугать весь театр? Где Журден? – Он побежал в приемную… Мадам Жири смерила смущенного рабочего холодным взглядом, которым всегда умела остужать разгоряченные головы. – Отправляйтесь к себе и не устраивайте паники. Журдену просто показалось. – Ступайте, ступайте, друг мой, – поддержал ее бывший директор, – администрация разберется. – Как скажете, месье Лефевр, – Жильбер служил в театре еще до появления новых директоров, покачав головой, он повернулся и пошел обратно. Заявив, будто осветителю померещилось, Франсуаза покривила душой: во-первых, Призрак в Опере действительно был, а, во-вторых, многодетный отец семейства и честный трудяга Симон Журден спиртного в рот не брал, это вам не какой-нибудь горький пропойца Жозеф Буке. Присутствие в подвалах здания скрывающегося от правосудия виконта де Шаньи, как ей казалось, объясняло ночные блуждания маэстро по театру в неподходящем для покровителя Оперы обличии. Месье Лебер, как видно, не хотел оставлять соперника без присмотра. Но почему он не выдаст виконта полиции? Жених Кристины, не смотря на всю свою гениальность, человек весьма странный, и этот факт заставлял мадам Жири испытывать чувство мучительной тревоги за судьбу бывшей воспитанницы. Уж не помешался ли граф? Вновь пугать служащих театра теперь, когда дирекция итак заглядывает ему в рот и ловит каждое слово… – Узнаем, что случилось? – предложил Лефевр. – Иначе ты будешь беспокоиться весь вечер. – Да, Эдмон, идем, – Франсуаза стремительно двинулась в сторону административного крыла. Лефевр поспешил за ней, а следом пошла и ставшая молчаливой свидетельницей всей сцены Жерарда. Они оказались в приемной как раз в тот момент, когда осветитель, отвечая на вопросы Лебера, описывал внешний вид встреченного им пугала. Дверь в директорский кабинет была открыта настежь, всех находящихся в нем было прекрасно видно и слышно. Франсуаза глубоко вздохнула и постаралась ничем не выдать своего удивления и даже некоторого замешательства. Похоже, она снова ошиблась… Что бы она не думала об этом загадочном человеке, маэстро никоим образом не мог быть тем, кого четверть часа назад встретил в подвалах здания бедняга Журден. – Месье Лефевр! Мадам Жири! О, мадам, вы великолепны! – Андрэ увидел их первым и пошел навстречу, не забыв приложиться к ручке. – Вы уже слышали? Что вы на это скажете?! Проходите, прошу вас. Мадемуазель Кокар, и вы здесь? – Простите, господин директор, – извинилась костюмерша, и сделала шаг назад, собираясь уйти. – Нет, нет, останьтесь, – Жиль вспомнил недавний разговор о пропаже костюмов из вверенных заботам мадемуазель гардеробных. – Вы можете нам понадобиться. Фирмен был впечатлен прической и нарядом мадам Жири не меньше своего партнера, он рассыпался в комплиментах Франсуазе и с чувством потряс руку Эдмону. – Очень кстати, Лефевр! Быть может, вы посоветуете, что нам делать с этой вечной проблемой? Поздоровавшись с присутствующими, бывший директор лишь неопределенно пожал плечами, в свое время его взаимоотношения с консультантом, к счастью, не вылились в форму конфликта. – Добрый вечер, дамы, месье Лефевр, – маэстро отвесил легкий поклон прибывшим, но не сдвинулся с места и вновь перенес внимание на жертву мистификации. – А кроме черепа, что еще вы видели: туловище у Призрака было? Хозяева кабинета жестами пригласили гостей занять удобные для них места и послушать продолжение рассказа. Лефевр усадил мадам балетмейстер в кресло, Жерарда пристроилась на стуле, однако все мужчины, кроме осветителя, оставались на ногах. По знаку Фирмена, секретарь вышел и прикрыл за собой дверь. – Было, наверное… вроде на нем был большой черный плащ со стоячим воротником… да, точно с воротником… я не видел нижней части… ээээ… черепа, – в присутствии большого количества людей Журден почувствовал себя лучше, его повествование стало более связным. – Да, рта-то я не видел, а голос слышал, сиплый такой… будто простуженный. Передай, мол, директорам, пусть заплатят мое жалование и без глупостей, не то они… ну, то есть вы… сами знаете, что случится. Я не вру, господа… Клянусь Пресвятой Богородицей, так все и было! Осветитель перевел дух и, наконец-то, вспомнил про имеющийся в кармане синий платок, достав который, он утер мокрое лицо. – Хорошо, хорошо, милейший, мы вам верим, – озабоченно сказал Андрэ. – А теперь идите домой, отдохните, выспитесь… и не рассказывайте всем подряд о встречах с Призраком, так оно будет спокойнее. Вы живете не в Опере? – Нет, господин директор, мы с семьей снимаем квартирку за вокзалом Сен-Лазар, и близко и цены не слишком высокие… – Вот-вот, идите к семье, – подхватил Фирмен. – Дешан! Секретарь появился на пороге, финансовый директор распорядился проводить Журдена до выхода из здания театра и подать в кабинет напитки. Получив ответы на свои вопросы, Эрик вернулся в кресло, которое покинул, собираясь отправиться на бульвар Опиталь, куда теперь ему ехать, видимо, не придется. Эдмон опустился на небольшой диван у стены, оба администратора заняли кресла за директорским столом. Минуты на две в кабинете повисла напряженная тишина, отчетливо стал слышен треск поленьев в жарко пылающем камине. – Итак, ОН вернулся. Это невероятно, господа, невероятно! – всплеснул руками Андрэ. – Но вот чего я не понимаю… Почему Призрак решил уведомить нас таким образом? Лучше бы мы получили очередное письмо!
Отправлено: 08.05.11 11:29. Заголовок: Глава XXI (начало) ..
Глава XXI (начало)
Фирмен бросил на партнера предостерегающий взгляд и перевел его на костюмершу. Андрэ только махнул рукой. Что уж тут разводить тайны мадридского двора! – Очередное письмо, месье Андрэ? – Лебер акцентировал интонацией первое слово, его левая бровь выразительно приподнялась. – Учитывая, что призраков не существует, наличие в театре приведения, испытывающего склонность к эпистолярному жанру, можно считать выдающейся достопримечательностью Гранд Опера. Ироничный тон профессора физики ясно демонстрировал его отношение ко всяческой мистике. – Ваше сиятельство, все мы люди деловые и не суеверные, – вздохнул Андрэ. – Привидение ли это или живой человек, не это важно. Призрак опасен, когда к его требованиям не прислушиваются. Поэтому я осмелюсь просить вас об одном одолжении: не ставьте в известность о наших затруднениях вашего друга месье Риньона. Будет только хуже. Эрик согласно кивнул: – Да, я слышал историю и сотрудничал с полицией по ряду вопросов, требовавших технической оценки экспертов. По большому счету результаты расследования оказались весьма скромными. Но о письмах следствию, кажется, известно не было. Впрочем, речь в них вряд ли шла о пожаре… Кстати, господа, мне необходимо срочно отправить записку. Вы позволите? – О да, конечно, маэстро, пожалуйста. Вы знаете, наш кабинет всегда в вашем распоряжении, – любезно ответил Жиль. – Благодарю, – Луи де Ларенкур встал, придвинул к столу один из стульев, взял из стопки чистый лист писчей бумаги, обмакнул ручку в чернила, быстро набросал несколько слов, свернул листок пополам, вложил в конверт и надписал. Все это заняло не более трех минут, в течение которых каждый думал о чем-то своем. Письма Призрака Оперы. Еще одна неразрешимая тайна, от попыток объяснить которую у Франсуазы начиналось головокружение и противно сосало под ложечкой. Если пению Кристину учил маэстро, то от кого поступали многочисленные инструкции и распоряжения руководству театра? С момента начала репетиций «Минотавра» мадам Жири неоднократно довелось видеть заметки композитора на полях партитур и другие, написанные его рукой бумаги. Это была совершенно другая рука! Красивый, изящный, уверенный почерк маэстро не имел ничего общего с малограмотными каракулями автора посланий, до сих пор хранящихся в ее шкатулке. Воспоминания о сотрудничестве с весьма компетентным, широко эрудированным и ироничным консультантом Эдмон Лефевр в сущности не мог бы назвать неприятными. Порой давление этой своеобразной личности вызывало некоторый дискомфорт, но ему не пришлось сталкиваться с по-настоящему опасными проявлениями агрессии Духа Оперы… Андрэ вызвал секретаря, Лебер попросил того передать записку своему кучеру: – Пусть отвезет и вернется. Дверь за секретарем закрылась. – Так что это были за письма, господа? – вернул беседу к предмету обсуждения покровитель Оперы. – Хм… видите ли, ваше сиятельство, послания от Призрака получал еще уважаемый месье Лефевр. Не так ли? – Фирмен адресовал вопрос бывшему директору. – Это правда, – признал Эдмон. – Но должен вам сказать, господа, я платил деньги не банальному вымогателю.
О том, что Призрак вернулся в Оперу, мадемуазель Жерарда догадывалась давно. Несмотря на свою близорукость, она все же рассмотрела удивительное сходство композитора с тем человеком, что однажды настойчиво расспрашивал ее о происшествиях в Опере, связанных с загадочным нападением на виконта де Шаньи и переездом Кристины из театра в дом жениха. И хотя от уродовавших правую половину лица наростов практически ничего не осталось, слабый след на щеке подтверждал выводы скромной, но отнюдь не глупой женщины. К тому же слабостью слуха костюмерша не страдала: у господина с обезображенным лицом был голос Призрака, пусть волнение в первый момент немного изменило его, волнение за Кристину. Во всей этой истории многое так и осталось непонятным для нее, однако Жерарда по сей день была абсолютно убеждена в невиновности своего спасителя в обрушившихся на Оперу три года тому назад несчастьях. Возвращение молодой примадонны на сцену, и очевидно бурно развивающийся роман между бывшей виконтессой де Шаньи и новым покровителем Оперы окончательно расставили все точки над i. Не болтливая от природы Жерарда не собиралась посвящать в свои открытия даже подозрительно косящуюся в сторону маэстро Франсуазу. Иногда она покачивала головой, дивясь тому, какие невероятные вещи порой происходят на этом свете: раньше у них был Призрак Оперы, а теперь они, пожалуй, живут в Опере Призрака. На последнее обстоятельство жаловаться не приходилось: даже прижимистого месье Фирмена господин граф сумел убедить поднять жалование персоналу театра, благо, что никаких срывов спектаклей в отреставрированной Гранд Опера не случалось ни разу. Из всего этого следовало, что к краже сценических костюмов и пропаже всяких мелочей, – на что в последнее время частенько стали жаловаться артисты и вспомогательный персонал, – настоящий Призрак никакого отношения не имел. Больше всего мадемуазель Жерарду поразило описание, данное Призраку осветителем Журденом: он буквально повторил слова покойного Буке. А ведь Симон устроился работать в театр уже после пожара. Пока разговор между мужчинами шел о каких-то письмах и специальных замкАх, костюмерша погрузилась в свои мысли и не сразу откликнулась на заданный ей вопрос. – А? Да, месье директор, плащ Роберта-Дьявола с высоким стоячим воротником, он и пропал, – подтвердила она. – По всему выходит, что у месье Призрака закончились деньги, – невесело усмехнулся поклонник Бетховена. – А как же все-таки знаменитый скелет с этим… деформированным черепом? – спросил, обращаясь ко всем собравшимся, второй администратор. – Полноте, Ришар, все это досужие вымыслы господ газетчиков. Можно подумать, скелет лично заявил им, что он и есть Призрак Оперы! – отмахнулся Жиль Андрэ. Мадам Жири уже жалела о том, что они с Эдмоном пришли сюда. Лучше бы ей было не присутствовать на ночном совещании в кабинете дирекции! Последняя фраза заставила ее сердце рухнуть куда-то вниз. Неужели это правда и несчастный беглец из цирка все еще жив??? Ведь такое уже случалось: долгие годы он не подавал о себе никаких вестей! Внимательный взгляд маэстро Лебера только усугубил ее внутреннее волнение. – Если мое мнение кого-то интересует, господа, я считаю, что так или иначе заплатить придется. Нам всем дороги спокойствие и безопасность театра, – слова руководительницы балетной труппы прозвучали излишне резко. – Прошу прощения, мы собирались отужинать… Эдмон оказался на ногах раньше своей дамы, подал ей руку и не без сочувствия в голосе распрощался со своими преемниками. Мадмуазель Жерарда сочла за лучшее ретироваться вместе с ними, в кабинете остались директора и покровитель Гранд Опера. Бросив вопросительный взгляд на партнера, Андрэ откашлялся. – Ваше сиятельство, я не хочу показаться бестактным, но известно ли вам о… хм… повышенном внимании, которое Призрак проявлял к мадам, то есть еще к мадемуазель Дае?
Отправлено: 09.05.11 10:19. Заголовок: Глава XXI (окончание..
Глава XXI (окончание)
Теплый шерстяной шарф, обмотанный вокруг головы наподобие восточной чалмы, наконец-то, согрел ее. Скоблить покрывающийся короткой колючей порослью череп оказалось не так мучительно, как пытаться промыть ледяной водой и высушить длинные волосы. А ведь в театре было полно горячей воды: в прачечной, в буфете, в административной и жилой частях здания, в гримерных и в туалетных комнатах. Но одно дело проникнуть на минуту в случайно незапертую общую гримуборную хористок и стянуть оттуда набор кистей для наложения грима, а другое – пытаться принять ванну, воспользовавшись апартаментами примадонны или первого солиста. Взлом замков не был сильным местом беспечного аристократа, достать ключи из каморки бдительного швейцара никак не удавалось, а тайных путей, очевидно известных его предшественнику, он не знал. Кроме того, Рауль уже убедился, что даже в очень поздний час кажущаяся погруженной в безмятежный сон Опера на самом деле никогда не спит. Невозможно даже приблизиться к расположенным на втором подземном уровне огромным угольным печам, отапливающим все здание выше, так как возле них круглосуточно дежурят бригады истопников. К счастью, в некоторых помещениях даже после ремонта были сохранены действующие камины, – в большинстве жилых комнат их заложили, усилив систему центрального отопления Гранд Опера, – а значит, сохранился небольшой дровяной склад. Сооружение примитивного очага посреди облюбованной им пещеры не решило проблему борьбы с промозглым подвальным холодом – доставать каминные поленья удавалось с большим трудом: ночью склад запирался надежным замком, а днем первый подземный уровень Оперы буквально кишел суетящимися рабочими. Если три года назад его, молодого блестящего покровителя театра, совершенно не интересовал вопрос о том, как обогревалось обиталище Призрака, теперь решение данной проблемы стало для Рауля де Шаньи едва ли не первостепенной задачей. Боже, кем был он тогда и во что оказался вынужденным превратить себя теперь!!!
Поднимаясь около полудня, – привычка держать часы в кармане любой надеваемой одежды, будь то пиджак, фрак или шлафрок, оказала ему добрую услугу: в лишенном дневного света подземелье он все же имел возможность ориентироваться во времени, – виконт кое-как приводил себя в относительный порядок, проглатывал кусок подсохшего сыра, черствую корку или остатки копченого окорока и, захватив фонарь, отправлялся на поиски жилища Призрака. Там должна была иметься хоть какая-нибудь печь! К этой идее Рауль пришел после долгих часов мучительных раздумий и попыток воспроизвести в памяти мельчайшие детали драматических событий начала 1878 года. Он вспомнил, что в логове чудовища было не просто тепло, там было жарко! Облазив значительную часть бесконечных подвальных помещений нижних этажей, он так и не смог определить, где именно находилась затянутая черным пещера с крысиными черепами и гробом. Ни малейших следов существования этого жуткого святилища Смерти ему не попалось – ни обрывков материи, ни каких-нибудь досок, ни даже собранных в одном месте костей отвратительных животных. Останки серых тварей валялись тут и там по всему подземелью, но вряд ли к ним когда-либо прикасалась рука разумного существа. Теперь многое виделось испытавшему на себе прелести подземельного существования виконту в ином свете: было ли то ужасное место «домом» коварного хозяина подвалов или служило для отпугивания непрошеных гостей? Он вспомнил, что даже не добрался до озера, о котором говорила мадам Жири. Когда же де Шаньи удалось, наконец, обнаружить подземный резервуар, он столкнулся с непреодолимой преградой: мощная решетка перекрывала вход в следующую пещеру. Как ни старался Рауль отыскать поднимающий ее механизм, у него ничего не вышло… И все же его спасение теперь дело времени, нужно только действовать аккуратно и точно рассчитывать «удары». Плохо, что он не может передавать свои требования Андрэ и Фирмену в письменной форме, и не потому, что не сумел бы раздобыть чернил и бумаги: его почерк директора легко узнают. И это будет конец. С другой стороны, единственно возможный оставшийся в его распоряжении способ оказался достаточно впечатляющим. Как перепугался тот неуклюжий дуралей-рабочий! Одно удовольствие было видеть его перекошенное лицо и почти вылезшие на лоб глаза. Убегая, грузный, крупного сложения мужчина лет сорока путался в ногах и спотыкался на ровном месте. Страх. О, страх – это великая сила! Главное, не испытывать его самому, а внушать другим… всем, кто по ту сторону холода и тьмы, страданий и отчаяния, сводящей с ума безысходности… Рауль де Шаньи зашелся сухим лающим кашлем и приложился к горлышку коньячной бутылки.
* * *
– Спасибо, Мари. Личная костюмерша примадонны помогла Кристине избавиться от белокурого парика брабантской принцессы, расколола волосы и расчесала их перед тем, как собрать в прическу. – Мадам Дае… могу я вас попросить?.. – Что случилось, Мари? – Кристина посмотрела на смущенное отражение крупнокостной шатенки лет двадцати шести, стоявшей у нее спиной. – Вы бы могли уговорить его сиятельство, чтобы он распорядился поставить замок на двери моей комнаты? Хороший замок. Их поменяли здесь и еще в некоторых местах… А то нам с Кло очень страшно ночами. Последний раз Призрака видели совсем рядом с жилым крылом… В течение января слухи о возвращении Призрака все больше расползались по Опере, сначала Кристина относила их на счет живучести театральной легенды, потом приняла версию Жерарды о прикрывающемся старыми россказнями воре. Дирекция не приветствовала разговоры на эту тему, месье Фирмен даже пообещал накладывать штрафы на болтунов и сплетников за распространение глупой паники. Однако получалось, что далеко не все тут выдумки, иначе зачем бы администрации беспокоиться о новых замках? И вот что настораживало: Эрик стал бывать в театре почти ежедневно, несмотря на то, что сам решил убрать «Искушение святого Антония» из репертуара текущего сезона. С сентября он возобновил чтение лекций в Высшей политехнической школе, отдавал много времени работе архитектурно-строительного концерна, и в последнее время выглядел утомленным. Кристина несколько раз замечала, как странно темнеют его глаза, когда он задумывался о чем-то своем, не зная, что она украдкой наблюдает за ним. – Хорошо, я попробую поговорить с маэстро, – пообещала она костюмерше. Ей совершенно не хотелось омрачать свою наладившуюся счастливую жизнь, – она любила и была любима, ее выступления на сцене теперь не препятствовали признанию в светских кругах, тень семьи де Шаньи больше не довлела над ней и Анри Виктором, – пытаясь выведать у Ангела, что происходит. Но и продолжать жить с закрытыми глазами становилось все труднее.
– Эрик… скажи мне, пожалуйста, Дени не умер? Сегодня после ужина у барона де Вийяр он привез Кристину на бульвар Опиталь и, кажется, не торопился уходить. До назначенной на 30 апреля свадьбы оставалось еще три месяца, поэтому Луи де Ларенкур и мадам Дае по-прежнему жили в разных домах, пусть оба и принадлежали графу. – Тебе рассказали о появлениях Призрака, мой ангел. Это было неизбежно. Мне не хотелось пугать тебя… Дени, безусловно, умер, болезнь пожирала его. Тот, кто сейчас является рабочим сцены под видом Духа Оперы, не он… и не я, разумеется, – Лебер невесело усмехнулся уголком рта. – А кто же? Она еще не знала ответа, но ее сердце сжалось от предчувствия чего-то ужасного, неправильного и непоправимого.
Грязный, холодный, обритый Раулька почувствовал почем фунт лиха! Тяжелое испытание для нежного молодчика. Но в дом Призрака так не попал. Сколько же он там будет околачиваться? Кстати, посмотри предложение, где Кристина обращается к отражению своей костюмерши. Чой то в нем неправильно. Получается, что Кристя обращается к отражению, которое находится сзади. Я его перечитывала несколько раз, может это я просто притупилась?
Все даты в формате GMT
-5 час. Хитов сегодня: 2
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Отправлено: 07.12.08 12:32. Заголовок: Призрак_и Opera или Ошибка мадам Жири. Часть III (продолжение)
Мерси!!! 
Он на лысо побрился, да?! 
Жерарда имела личный опыт общения с настоящим Призраком! 
Я хочу сказать, начиная, с первоисточника Леру. И он не просто так придумал его особую атмосферу (наверное, это то немногое, за чем стоит нечто большее, нежели неуемная фантазия автора! 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума