Отправлено: 28.09.08 13:01. Заголовок: Фан-творчество в инете (продолжение)
В эту тему будем выкладывать коллажи и фан-видио, сделанные другими поклонниками Джерарда и его ролей - не членами нашего форума. Итак, знакомимся с творчеством единомышленников.
Отправлено: 23.08.09 05:42. Заголовок: Ловите: Утро после ..
Ловите: Утро после премьеры. Фантом рыдает в жилетку мадам Жири: - Она меня не любит! Она от меня ушла! - Ты все сделал, как я учила? - Да!! - Цветы дарил? - Дарил! - На коне катал? - Катал! - А на лодке? - Тоже!! - Песню пел? - Двенадцать куплетов! - На руках до кровати нёс? - Нёс!! Мадам Жири чешет в затылке и со вздохом говорит: - Ну что же... может и не понравилось ей с тобой любовью заниматься... бывает. Призрак минуту смотрит на нее, потом бьется головой о стену: - НУ ТАК И ЗНАЛ. ЧТО-НИБУДЬ ЗАБУДУ!! --------------------------------------------------------------------------------------------------------
На день рождения Эрика приходят гости. Дарят длинную коробку с большим таким бантиком. Эрик радостный, срывает оберточную бумагу - а там футляр серебрянный, под шнурок пенджабский. - Вау! Ну, мужики! Класс! - Фигня, ты открой! Открывает - супермодный шнурок, лазерный, оптический прицел, из кишок гепарда, в общем, со всеми наворотами. - Ну, друзья!! Знали чем старика порадовать! Ух! - Да ладно, ты достань шнурок. Поднимает - там заказ на лимон. Фото Раулевское, информация, все как положено. - Дааа! Даже не знаю, как вас благодарить! - Это еще не все! Выходят на озеро, идут на третий подвальный этаж, включают свет, там на стуле сидит заказанный Рауль, связанный, рот скотчем заклеенный. Ну, у именниника уже глаза горят, он за новый шнурок... - Подожди, скотч отклей. Тот снимает скотч. Рауль жалобным голосом: - Хеппи бездей ту ю!!
- Ну что же... может и не понравилось ей с тобой любовью заниматься... бывает. Призрак минуту смотрит на нее, потом бьется головой о стену: - НУ ТАК И ЗНАЛ. ЧТО-НИБУДЬ ЗАБУДУ!!
Ха-ха-ха-ха!!!! Бедный Эрик, так переволновался, что о главном запамятовал.
Отправлено: 23.08.09 23:06. Заголовок: Лучший рождественски..
Лучший рождественский подарок. Автор: Эсме. - Доброе утро, любимый! С Рождеством! - пропел над ухом нежный голосок. Призрак Оперы разлепил глаза и попытался сфокусировать взгляд на нечетко видном силуэте. После непродолжительных страданий резкость удалось навести и силуэт определился в юную прелестницу лет восемнадцати, белокурую и голубоглазую. - Опять? - с ужасом прошептал Призрак. - Ты кто такая? Откуда взялась? Немедленно убирайся из моей постели! Небесные очи юной красавицы наполнились слезами, розовые губки задрожали. - Ты не узнаешь свою малышку Мэри-Сью? - обиженно прошептала она. - Разве ты не знаешь, что мы суждены друг другу, так предначертано на небесах? - Ничего там не предначертано! - завопил мужчина, пулей выскакивая из кровати и лихорадочно заматываясь в покрывало. - Я тебя не знаю и знать не хочу! Вон отсюда! - Но как же... - всхлипнула Мэри-Сью, - так нельзя! Ты должен писать гениальную музыку, а я буду вдохновлять тебя, у меня ведь такой прекрасный голос, а еще я умею танцевать, готовить, вязать крючком и вышивать крестиком. Сейчас я спою тебе... Фантом сгреб девушку в охапку вместе с одеялом и подушками, вынес за порог и захлопнул перед ней дверь. Не по-джентльмнски, конечно, но+он прислушался к доносившимся из-за дверей звукам. Причитания сменились всхлипами, потом раздался хлопок+и все стихло. Он открыл дверь и внимательно изучил крохотную лужицу на полу. От Мэри-Сью не осталось и следа. Как обычно. Призрак Оперы облегченно перевел дух и вернулся к себе. Однако, утро было испорчено. *** Это началось не сегодня и не вчера. Странные девицы неизвестно откуда оказывались в его подземном жилище, все как на подбор юные, очаровательные и невероятно талантливые. Во всяком случае, они так считали. Красотки с порога заявляли, что являются назначенными небесами суженными для одинокого героя и готовы его понимать и любить, не сходя с места. Самые активные даже начинали вешаться ему на шею, но это было до того, как Фантом наловчился невежливо выставлять их за дверь. Он пытался обнаружить потайные ходы, которыми они проникают к нему в дом, облазил все коридоры, распугал мирно обитавшее там семейство летучих мышей и даже нашел потерянный шесть лет назад второй ботинок от пошитой на заказ у Максима пары. Увы, разобраться, откуда являются девицы, не удалось. Он пытался сменить квартиру и несколько раз переезжал - они находили его повсюду. Блондинки, брюнетки и рыжие, тоненькие, как балерины, и пышечки, француженки, англичанки, итальянки, цветочницы, горничные, танцовщицы, певицы, голубоглазые и зеленоглазые (одна даже слепая на один глаз). Они всячески стремились в его общество и в его постель, но после пары подобных знакомств Призрак Оперы осознал, что его здоровья на них не хватит. Иногда он думал, что умер и попал в ад, где некий сексуально озабоченный дьявол придумал ему персональное наказание за грехи. В довершение всего, подобное случилось и с Кристиной - он уже несколько раз вылавливал ее в коридорах на подступах к своему дому, одетую в полупрозрачный пеньюар и узорные чулки. А на вопрос о том, может ли она своей хорошенькой головкой думать о чем-то кроме кровати, получил заверения, что да, конечно, она пришла поговорить о музыке, она очень хотела бы продолжить их уроки пения... говоря все это, она мягко, но настойчиво теснила его в сторону алькова... Это продолжалось уже третий год. *** - Где ты, любимый? Ну же, не заставляй своего крошку ждать... Фантом вздрогнул и медленно повернулся, изо всех сил надеясь, что это всего лишь сон. Но его надежде не суждено было сбыться: посреди его комнаты, небрежно опершись о бюро и откинув со лба длинные светлые волосы, стоял Рауль де Шаньи. Узкие брюки, подчеркивающие стройные ноги, белоснежная распахнутая на груди рубашка, томный взгляд из-под полуприкрытых век, эти детали мгновенно промелькнули в мозгу Призрака Оперы, словно в испуге. - К-какого? - выдавил он из себя. - Ах, мой милый Фантик... ты ведь не возражаешь, если я буду называть тебя Фантиком? - Возражаю! - но Рауль его не слушал. - ...я был таким глупцом. Я чуть не женился на Кристине, и сделал троих человек несчастными на всю жизнь... ведь на самом деле она не нужна мне! На самом деле, - он таинственно понизил голос, - мне нужен совсем другой человек... Ты! Призрак Оперы еле сдержался, чтобы не отскочить на пять метров. - Помнишь нашу первую встречу на кладбище? - продолжал Рауль, придвигаясь все ближе. - Я помню её до мельчайших подробностей... твой шейный платок, который развязался в пылу нашей борьбы, рисунок жилета... черный плащ, темным облаком развевающийся за спиной+сколько страсти и силы! Тогда я понял, что хочу тебя!.. Фантом отодвигался, пока не уперся спиной в стенку, а Рауль подошел к нему вплотную и нежно провел тонкими тщательно наманикюренными пальцами по отвороту его домашнего халата. - Ты ведь тоже этого хочешь, не так ли? - проворковал он. - Then say you'll share with me one love, one lifetime, let me lead you from your solitude... Призрак коротко вздохнул, натянуто улыбнулся и положил руки на плечи Рауля. Молодой человек закрыл глаза и подставил губы для поцелуя, но Фантом вместо этого грубо развернул его спиной к себе. - Ты торопишься, - укоризненно сказал виконт. - У нас ведь достаточно времени... ойййй!!!!!!!!!! ойййй! Ааааа!! Да, катиться кубарем было малоприятно, а если к этому еще и придали солидное ускорение посредством правой ноги, припечатавшей юного соблазнителя аккурат под зад... - И если еще раз сунешься - удавлю!!! Извращенец проклятый! - прорычал ему вслед Призрак Оперы. *** - Это самый ужасный день в моей жизни! - горестно сказал Фантом сам себе и полез в стол за бутылкой коньяка. - За что меня так ненавидят? - Нет... Голос, тихий, словно бесполый, доносившийся из ниоткуда, однако бывший всюду одновременно. - Это не ненависть... это любовь... авторы хотят, чтобы ты был счастлив. И дарят тебе подарки. Разве ты не рад? Ты страдал и считал себя уродом и монстром... Кристина отвергла тебя. Они дали тебе Кристину, которая будет тебя любить. - Это не Кристина, а какая-то нимфоманка! - Ты не захотел Кристину, и они дали тебе другую девушку, красивее, мудрее, добрее, любящую... и еще одну... многих... выбирай... - Да не нужны мне эти девицы, неужели непонятно? - ...тогда слэшеры дали тебе юношу, прекрасного, словно греческий бог... - А меня они спросили, какой подарок хочу я? - не выдержал Фантом. Голос промолчал, а затем в нем прозвучало что-то вроде иронии. - Ты прав... так какой же подарок хочешь ты? *** Автор нажал "Save" и с гордостью перечитал только что набранные строки. Описание любовной сцены растянулось на две вордовские страницы, и автор этим гордился. - "Декамерон" прочитай, бездарь, - произнес прямо над ухом чей-то язвительный голос. - И не позорься со своей камасутрой для начинающих. Автор резко обернулся - в его комнате стоял незнакомец: высокий, статный мужчина в черном плаще и белой полумаске, прикрывающей правую половину лица. - П-призрак Оп-перы, - пролепетал автор, чувствуя, как земля уходит из-под ног. - Он самый! - ехидно улыбнулся посетитель, аккуратно приподнимая автора за воротник. - Значит, это ты тут все сочиняешь? Пейринги-рейтинги, ОЖП и слэш на марше? Отвечать! - Д-да... И Фантом с наслаждением дал автору-фикрайтеру в глаз. *** - Это произвол! Нарушение свободы слова! Я буду жаловаться! В союз писателей! - вопил запертый в шкафу фикрайтер. - Да хоть в лигу сексуальных реформ, - разрешил Призрак Оперы, с бешеной скоростью барабаня двумя пальцами по клавиатуре. Перед его глазами бежали черные строчки на белом фоне. *** Рождество... Откуда-то издалека доносился звон бубенцов - может, это Санта-Клаус летит по небу на санях, запряженных волшебными оленями? Накануне выпал снег, и Призрак Оперы любовался его белоснежным покрывалом, укрывшим Париж. Где-то на улицах пели рождественские гимны... Он подумал, что сейчас вернется к себе в кабинет и наконец допишет новую симфонию, ведь впервые за последние два с лишним года он может насладиться абсолютной тишиной и покоем. - Какой чудесный день! - выдохнул он. - Это самый лучший рождественский подарок!
Отправлено: 24.08.09 23:25. Заголовок: Чего желаете. Автор:..
Чего желаете. Автор: Елена (Фамильное Привидение).
Он потом так и не понял, какие мысли возникли у него в тот момент, когда перед ним из воздуха материализовался чертик. Вернее, мысль была, но она была так коротка и так малоинформативна, что за полноценную мысль считать ее было как-то стыдно. Короче говоря, мозг произнес что-то вроде "Ой!".
Наверное, чертик это понял. Потому что он мрачно покосился на него и взгромоздился с ногами на стол, предварительно критически осмотрев столешницу и смахнув оттуда пыль вместе с доброй половиной партитуры.
- Ну ладно, - сказал чертик, когда окончательно пристроил свою мохнатую пятую точку на полированной поверхности стола- между прочим, стола 15 века, свежеукраденного из соседнего антикварного магазина. По слухам, за ним некогда сидел сам Торквемада. Ну а теперь...теперь на нем сидело маленькое нечто, с волосатыми руками, волосатыми лапами и просто-таки мохнатыми ушами. На нечто были одеты красные шаровары с кокетливым бантиком на боку и зеленая курточка с не менее кокедливой лиловой шнуровкой на вороте. От такого стихийного буйства красок Призрак закрыл глаза.
Из темноты, которая естественным образом возникла, когда он закрыл глаза, до него донеслось.
- Ну... чего желаете-то?
Он вздрогнул и открыл глаза.
- А? - Чего желаете-то? - терпеливо повторил чертик, с усталым видом, который обычно принимают родители, когда на двадцатый раз пытаются обьяснить детям, что надо мыть руки перед едой. И после еды-тем более. - ММмммм... - Ну Рождество ж на носу... Желания выполнять надо... И не тяните. Я на практике, у меня народу кроме вас - уйма с прицепом.
Чертик протянул лапу и из воздуха достал блокнот с золотым обрезом и перьевую ручку.
- Что? - переспросил Призрак. - где-где вы? - На прак-ти-ке, - терпеливо повторил чертик. – Производственная практика у меня. - А с каких пор это черти выполняют рождественские пожелания? – удивился он. - А с тех пор, как Санта Клаус заперся у себя в домике и нецензурно бранится через дверь, грозя проломить голову подарком всякому, кто к нему сунется. У старика приступ ежегодней депрессии, увы, на этот раз она пришлась как раз аккурат на Рождество. Так что к этому святому делу - собирать пожелания - привлекли всех, кто под руку попался. - Но черт… - Такое впечатление, что золотая рыбка или говорящая жаба была бы предпочтительнее. Будете кочевряжиться, я уйду без желания. А за пять минут до полуночи за оставшимися желаниями придет Кентервильское Привидение и вы всю ночь будете выслушивать его воспоминания о днях былых и страшных.
Он молчал.
Чертик громко захлопнул блокнот и засунул ручку за корешок.
- Тогда покедова, - сказал он. – У меня сегодня на очереди милый паренек из Лондона. Чего-то он там про то, чтобы анатомии выучиться, хотел. - Погодите, - торопливо сказал он. – Я согласен. - Нет, да вы поглядите на него! – чертик хлопнул в ладоши. – Он согласен! А вот у меня никто ничего не спрашивает. Ну да ладно... Чего хотите? - Я хочу Кристину, - сказал он сразу, не задумываясь.
- Замечательно, - ответил чертик, щелкнул когтистыми пальцами, и в воздухе появился лист бумаги со сверкающими буквами «Меню». - Так… значит.. 50 килограммов…минус кости.. .минус мышечная масса… минус мозг, хотя его так мало, что можно и не учитывать...минус то, минус се… в общем, два десятка килограмм обеспечено. Вам как? Запечь, сварить, потушить? Есть вариант по-африкански – обмазать глиной и положить в открытый огонь… правда открытый огонь в такое время года… Можно сделать шашлык.... особенно вкусно будет, если на шампуре перемежать мясо с овощами. Кстати… можно запечь в горшочке..правда горшочков потребуется много.. И что самое интересное, ни одна лига защиты животных не будет выступать! Так… а можно сделать как эскимосы – закопать в снежок. Когда подванивать начнет, тогда и кушать можно.
Его затошнило.
- Прекратите сказал он.
- Да я еще и не начинал, - развел руками чертик. – Вы токмо скажите, сразу готовить начнем. - Прекратите! - повторил он. – Вы прекрасно понимаете, о чем я. Я хочу Кристину не есть – слышите? – не есть! – я хочу, чтобы она была со мной.
Чертик почесал пером в затылке.
- С ваа-а-а-ами… - задумчиво протянул он. – В каком виде? Целая? По частям? - Что? – переспросил он. - Ну в каком виде? – терпеливо повторил чертик.- Она ж неживая ж будет ж, так в каком виде-то? Или… - понял он ,взглянув на него. – все-таки живая? - Ну конечно живая! – воскликнул он. – Разумеется! Зачем она мне мертвая? - Ну не знаю, - чертик пожал плечами. – Я-то почем знаю. Может поставить вооон туда хотите. Заместо манекена, - он ткнул пером в темный угол. - Нет, - мрачно ответил он. – На данный момент вместо манекена мне хочется поставить кое-кого другого. - О, да? И кого же? – оживился чертик.
Он посмотрел в его наивно-чистые голубые глаза и махнул рукой.
- Забудь.
Чертик пожал плечами.
- Ну как скажете. Будем считать что забыл. Так… чтобы она была с вами? - Да, - сказал он. – Со мной. Все время. - Все вреееемя, - протянул чертик. – Ну… тогда я думаю, она очень скоро неживой станет. - Почему? – удивился он. - Ну… хм… хы… - замялся чертик. – Как бы вам это вежливо объяснить-то.. - Ну можно и невежливо, - нетерпеливо махнул он рукой. – Как есть в общем. - Ну… обрыднет она вам, - пояснил чертик. - Что? - Я ж говорил, что надо вежливо объяснить… Синюю Бороду знаете? - Ну слышал… - А я знал. Правда борода у него была не синяя, а рыжая. И кличка была просто Борода. Пил он просто много…до посинения… Вот и стали потом звать… Ну да ладно.. в общем были у него жены… - Это я знаю, - кивнул он. – Семь штук. Всех он их убил за то, что они заглянули в запретную комнату… - Вообще-то не совсем верно, - поправил чертик. – Он наоборот навяливал им этот ключ, чтобы они хоть куда-нибудь пошли и оставили его в покое… А они все ходили за ним, ходили. Ходили, ходили…Ходили, ходили... - Я ничего не понимаю.. при чем тут…. - А при том, что его первая жена сбежала с соседом. И он попросил, чтобы его следующая жена всегда была рядом с ним. И вот цельный день – он во двор, она во двор. Он на кухню, она на кухню. Он на охоту, и она тоже где-то там позади плетется, все зверье распугивает. Он уже и так и эдак, и чулан сделал и ключ отдал, сказал не заглядывать ни в коем случае – думал, хоть на любопытство ее проймет, она хоть ненадолго отстанет. К слову….ключ-то тот был неправильный, дверь он не открывал, но герцог как раз и думал, что жена от любопытства будет в замке ковыряться и от него отстанет.. .Неа.. .не прошло. - И что? – с любопытсвом спросил он. - Ну как что? – пожал плечами чертик. – Убил он ее. - Убииииил? - Ну а вы бы не убили? - Нет, - помотал он головой. - Что, действительно? – удивился чертик. – Какие люди пошли благородные-то…. Ну ежели хотите…. - Да, хочу! - Ну как хотите… - чертик с готовностью хлопнул в ладоши. – Хотя… знаете…все таки думаю, что вы можете ошибиться… дабы не допустить очередного душегубства.... Как только поймете, что что-то не то, скажите - "Ошибочка вышла". - Хорошо, хорошо… только давайте. - Да даю уже, даю….
И чертик хлопнул в ладоши.
За секунду до того, как и.о. Санта Клауса хлопнул в ладоши, Призрак зажмурил глаза. Ему хотелось, чтобы, открыв глаза и увидев свое желание исполнившимся, он мог представить все остальное, бывшее раньше, как страшный сон.
Наступившая тишина намекнула, что как бы глаза надо бы уже и открывать.
Он помедлил – все-таки было страшно увидеть свое желание исполнившимся.
Потом открыл глаза.
И снова закрыл.
Действительно страшно.
Кристина сидела перед ним мрачная, непричесанная и с ненавистью смотрела на стоявший рядом с ними оргаАн (*на случай, дабы не промелькнула пошлая мысля, ставлю ударение*), который под ее тяжелым взглядом словно съежился в размерах и даже, кажется, подобрал дубовые ножки под себя.
Он приоткрыл сначала один глаз, потом мысленно вздохнул - и второй.
- Д-добрый вечер, - с трудом поздоровался он. В горле у него пересохло.
Кристина перевела на него тяжелый взгляд. В нем светилась мрачная обреченная решимость, как у грибника, который уже сгибается под тяжестью полной корзины, мысленно матерится, но все равно, ради принципа срывает гриб и заталкивает к его товаркам.
- Добрый, - ответила она. - Как п-поживаешь...те…? - Хорошо… - Я тебя…
Кристина оживилась.
- …люблю, - ответил он.
Она снова помрачнела.
- Сорок восемь, - ответила она. - Ээээ? - Сорок восемь раз ты сегодня сказал мне, что любишь меня. - И скажу еще сто! - Я не мадам Жири, я пока еще склерозом не страдаю. И с первого раза запомнила. - Ээээ… - Когда? - Что когда? - Ага! Вот у кого еще склероз в нашем болоте. Между прочим, кто-то не далее как вчера пообещал меня наверх вывести. - Наверх? Но… - Что но? Между прочим, я не гриб-шампиньон, я как-то в сырости и подземельности жить не привыкла. Мы ж уговаривались, что я буду выходить наверх. - Уговаривались? - Ну вот люди пошли! – Кристина всплеснула руками.- Один все шарфы обещал таскать, да прошлое вспоминал, будто мне приятно помнить, какой я была маленькой и толстой в детстве. Другой все разорялся, что для меня все сделает, а сам цельный день только на этой пакости и тренькает. Я хочу наверх. К людЯм. Новые моды посмотреть, сплетни послушать. Мне обрыдло уже тут сидеть, да слушать каждый вечер «Тоску». Кстати, ты знаешь, что Карлотте в финале уже три матраса подкладывают, а то она на один не умещается? - Ээээ… - он растерянно пошевелил пальцами. Чертик явно перекинул его в будущее. Причем в какое-то явно нехорошее будущее. Вот поганец маленький.
Кристина заметила этот жест.
- Никаких песен, - взвизгнула она. – Никаких Ангелов Музыки! Обрыдло все. Пошло это и несовременно. Вон, говорят месье Эдисон придумал новую машину, говорят за ней будущее. Си-не-ма-тог-раф…. Представляешь, как романтишно – Ангел Синематографа. А у меня… тьфу…
Плевок метко угодил на крышку органа. Он машинально потянулся защитить свой инструмент, но остолбенел. На полированной крышке чем-то острым было накарябано: «Призрак Оперы - дурак».
Кристина капризно подперла рукой щеку. На пальце сверкнуло кольцо с бриллиантом.
- Лучше бы я ушла с Раулем, - надув губы сказала она. - Что? - вопрос уже был скорее автоматическим, нежели требовал ответа. Кристина так и поняла. Она вздохнула. Потом вздохнула еще раз. Потом вдохнула, набрала побольше воздуху в грудь и стала медленно выговаривать, не делая остановок и логических пауз: - Лучше бы я ушла с Раулем он хоть и зануда но у него хотя бы жизнь интересная хоть она и тоже занудная но хотя бы интереснее чем здесь на что мне твои двадцать тысяч франков если я их ни на что потратить не могу третью шубу за последний месяц покупаю через неделю на драную и мокрую крысу становится похожа зачем ты напугал этого несчастного водопроводчика в западном коридоре опять воды по чулки а все ты виноват зачем надо было пожар устраивать пока тушили все затопили мог бы догадаться и ливневую канализацию устроить мне надоело уже с плесенью разговаривать кстати где ты был вчера вечером опять ходил на балет смотреть или с мадам Жири опять инспектировали винные погреба я предупреждаю тебя что она ничему хорошему не научит мог бы между прочим и мне бутылочку принести а то в следующий раз с вами пойду….
Он закрыл глаза. Кристина продолжала что-то выговаривать. Ее тренированный голос – интересно, это какой же дурак так хорошо натренировал его? – ни разу не дал петуха и даже дыхание ни разу не сбилось. Она продолжала нудить как задумчивая зимняя муха.
- ….. и сколько можно уже говорить хватит разбрасывать везде свои бумаги предупреждаю еще раз увижу выкину к чертовой матери эти загогулины уже в депрессию вводят и зачем ты продолжаешь писать этими отвратительными красными чернилами Мег говорит что красный цвет чреват психическими расстройствами восточные врачи советуют писать зелеными они успокаивают у нас зеленого до черта обдирай плесень со стен и разводи во спирту да пиши кстати я ее эту плесень уже боюсь мне кажется что она может думать и кажется что я ей нравлюсь она почему-то в основном у моей кровати растет я имею в виду нравлюсь в гастрономическом смысле как ты думаешь плесень людьми не питается хотя какая тебе разница ты же у нас не человек ты же у нас ангел музыки…
Он почувствовал как его руки непроизвольно сжались и разжались, как бы репетируя некое удушающее движение.
- …. И вообще какая пошлость именоваться ангелом Мег говорит сейчас в моде декадентство никаких ангелов кроме ангелов смерти кругом божественный упадок и умирание вот у нас в подвале настоящий упадок и умирание но какой-то неэстетичный как ты считаешь дохлая крыса это эстетичное декадентство или просто дохлая крыса а то я Мэг хотела похвастаться хотя она сюда уже неделю не заходит говорит что скучно…
Зудение Кристины проникало в уши, давило на мозг, мозг обреченно сопротивлялся, не желая погибать в адских мучениях.
Выход был прост.
- Ошибочка вышла, - тихо сказал он. - Нет вы посмотрите, он еще и ругается, - возмутилась Кристина.
- Быстро вы, - констатировал чертик. Он болтал ногами, выбивая по ножке стола, на котором сидел, какой-то разухабистый марш и чистил карандашом под ногтями. - Но я не понял... как… - Ну а чего тут понимать, - чертик пожал плечами. – Она вынуждена все время быть с вами. Ей это уже надоело – надо согласиться, что вы не можете предоставить ей особого разнообразия в жизни. Но она вынуждена… Она ж вас не любит. - Как не любит? - А что, нужно, чтобы любила? - Ну разумеется! - Ну почему это разумеется. Предупреждать надо ж.. - Ну хорошо!!! - взревел он. - Предупреждаю!!!! Я хочу, чтобы Кристина меня любила. Слышишь? ОЧЕНЬ любила!
- Оооооооооооооооо…….. – на шее у него повисло что-то ощутимо тяжелое. И это что-то присосалось в его подбородку. Очевидно, в темноте «что-то» слегка промахнулось по вертикали. - Оооооооооо….. – «что-то» ощутило свою ошибку и присасывание стало медленно смещаться выше, в сторону губ. От греха подальше он попытался стряхнуть это нечто с себя.
Нечто глухо шмякнулось на пол и обиделось.
- Ты не любишь меня? – всхлипнуло оно голосом Кристины.
Он нащупал лампу и зажег ее. На полу сидела Кристина в пеньюаре и со слезами на глазах глядела на него.
- Ты не лююююююююююююююююююбишь меня, - капризно протянула она, явно готовясь заплакать. - Люблю! – заорал он и попытался подхватить ее на руки.
На этот раз она не промахнулась и впилась ему в губы. От неожиданноси он разжал руки, но Кристина, словно предусмотрев подобное развитие событий крепко вцепилась одной рукой ему за шиворот, а другой – за ухо.
- Ангелошек мой, - прошамкала она, не отрываясь от его губ. Одна рука продолжала держаться за ухо, а вторая стала подозрительно быстро и четко спускаться вниз, в область, которую в приличном обществе не называют.
По спине побежал холодок. «Опять какой-то подвох, вот же гад хвостатый», - мрачно подумал он, и решив не затягивать развитие событий, пока не выяснилась куча неприятных подробностей, пискнул сквозь губы Кристины.
- Осибоска высла!
- Ну а теперь чаво? – недовольно спросил чертик. Пооже, он уже весьма освоился у Призрака, поскольку, закинув ногу на ногу решал кроссворд. - Скажите пожалуйста, любезнейший, а что вы понимаете под словом любовь? – ядовито осведомился он.
Чертик пожал плечами.
- Ну как обычно. Двадцать первый том Большой Нашей Энциклопедии. «Любовь – эвфемистическое название полового акта. См. Половой акт». Сорок второй том Большой Нашей Энциклопедии. «Половой акт – общее название для процесса…» - Спасибо я знаю, - поспешно прервал он. - И че? Че не устроило-то? - Но я ж не эту любовь имел в виду! - Ну елки зеленые… а эта-то чем не устроила? - Мне нужно, чтобы она любила мою душу! - Слушайте, где вы понабрались этой пакости? Какую душу? О чем вы? - Сказки… - неуверенно ответил он. - Какие сказки? Сказки – это хорошо продуманный пиар. Какие сказки? Про Золушку что ли? Какая к черту душа? Ее туфелька была выточена из чистого бриллианта, за который можно было купить дюжину таких королевств вместе с принцами и прочей домашней живностью. Да за такое приданое Золушка доброй фее по гроб жизни была благодарна. Они на пару с любимой крестной поселились в принцевском замке. Он раз десять пытался потом сброситься с крепостной стены. Золушка с феей квасили всю ночь напролет, пилили принца, а потом рано под утро Золушка устраивала генеральную уборку по всему замку. Пыльной тряпкой проходились том числе и по спящему принцу. А все душа… - Но я хочу, чтобы Кристина полюбила мою душу, - упрямо ответил он. - Да пожалуйста, - пожал плечами чертик. – Что мне, жалко ,что ли? Слово-то волшебное не забыли? - Н-нет, - мотнул головой он. - Ну и славненько, - чертик заглянут в блокнотик. – Опс… а тут а нас загвоздочка вышла… - Как, неужели загвоздочка? – ядовито осведомился он.
Чертик мрачно зыркнул на него.
- Есть два варианта исполнения этого желания. Вы как хотите, чтобы она полюбила вашу душу – активно или пассивно?
Он задумался. Активный вариант развития событий минутной давности был еще слишком свеж в его памяти и на его губах.
- Ну? – спросил Призрак. - Что ну? – невинно осведомился чертик. - Ну где все. - Что все? - Где Кристина. - Там, - чертик ткнул пальцем куда-то влево. - Ээээ… - Ну вообще-то, вон там, если быть конкретно. – палец чуть переместился вниз. - Ммм… - Ну померла она! - Чтооооо? - Ну хоспадя-я-я—я… - поморщился чертик. – Ну ласты склеила, коньки отбросила, дуба дала, в ящик сыграла… - Как? – ахнул Призрак. - От чего? - Понятия не имею. Но подозреваю, что ее тонкая чуйствительная натура не перенесла ужасного диссонанса между вашей внешностью и душой. Она долго и мучительно переживала, не спала ночами, страдала за вас и за себя…ну и померла… ласты склеила, коньки отбросила, дуба дала, в ящик сыграла. - Боже… но как… почему? - Слушайте, я вас не понимаю… - поморщился чертик. - То орете, «Всех убью, адын останусь!», то… - Это когда ж я такое говорил? – возмутился он. - Ну как когда, - чертик заглянул в блокнот. – Дык аккурат тридцать первого декабря одна тыща восемьсот первого года от рождества Христова. На крыше сего богоугодного заведения… Ю вил кёрс зе дэй, ю дид нот ду…. И далее по тексту…
Он грустно кивнул головой.
- Было дело… но это ж так… фигура речи… - Знать не знаю, ведать не ведаю, с лингвистикой всегда туго было. Получите-распишитесь. Северное кладбище, третий поворот налево от могилы герцогини де Буйон. Плита мраморная, гроб дубовый… хотя нет.. вообще-то сосновый, покрашен под дуб. Сейчас хотите посетить? Могу устроить посещение с предварительным заскоком в цветочный магазин. - Сейчас, сейчас, - угрожающе ответил он. – Сейчас я кого-то придушу. - Ой, а кого ж это? - округлил глаза чертик. - Небось того, кто уже битый час формулировать не может свое желание? - Хорошо, - покорно согласился он. – Значит с пассивной любовью к душе… ошибочка вышла?
Чертик шмыгнул носом.
- Угумс. - Ну ладно, - вздохнул он. – Черт с ва…или кто там с вами… Давайте… пусть она полюбит мою душу активно.
И на всякий случай сильно зажмурил глаза.
Зажмурил он их так сильно, что открывать было больно. Причем больно было не только глазам, но и рукам, ногам, спине и даже животу. Причем судя по всему, он уже не сидел, а лежал. Лежал на чем-то твердом и холодном.
Приоткрыв один глаз, он увидел, что лежит на своем столе, за которым только что сидел. Приоткрыв второй, он увидел Кристину в белом платочке, аккуратно подвязанным под челюстью и в зеленом халатике. Она, сосредоточенно наморщив лобик – надо сказать, ей это весьма шло – внимательно разглядывала какие блестящие штуки, которые она держала в руках. И как-то ему эти штуки с самого начала смутно не понравились…
Когда он сфокусировал оба глаза в одной точке – на руках Кристины, то понял, что и правильно эти штуки ему не понравились. Потому что хирургические инструменты никому не нравятся. Особенно если они весьма похожи на уменьшенные копии пилы, долота и орудий пыток времен инквизиции.
Кристина повернула к нему голову, и в глазах ее блеснул восторг пополам с жаждой исследования.
- О, дорогой! Ты очнулся! Прости меня… я подозревала, что доза может быть чересчур сильной, но все-таки переборщила… Ты не сердишься? - Нет, ты что! – как можно бодрее ответил он, пытаясь не задумываться о том, что это была за доза и зачем она собственно ему была дана. - Ой, как славно!!! – Кристина всплеснула руками. Блеснули скальпель и шило. Кристина смутилась и спрятала руки с инструментами за спину. – Как славно!!! – энергично закивала она головой, компенсируя недостачу рук. - Славно! – с такой же энергией кивнул он головой и стукнулся затылком об стол. Да, кивать головой, лежа на столе – весьма опрометчиво. Он попытался сменить положение тела.
Не получилось. Смене положения тела мешали какие-то прочные путы привязывающие его к столу. Он скосил глаза. Даа… прочные чулки выпускает нынче французская промышленность.
- Ну извини… - Кристина хотела снова развести руками, но вовремя спохватилась. Поэтому только судорожно дернула плечами. – Я хотела твои пенджабки взять, но их Мадам Жири перехватила. Мег сказала, что она что-то там про свою молодость решила вспомнить, про Дикий Восток..или Дикий Запад… В общем, не было их. Так что пришлось последнее истратить… Но для тебя, моего любимого, ничего не жалко! – на надрывной пафосной ноте закончила она. - Угу, - он хотел кивнуть головой, но вовремя спохватился и только моргнул. – Большое спасибо. А… ээээ.. что мы собираемся делать? – осторожно осведомился он. - Ой, - сокрушенно покачала головой Кристина. – Я так и знала, что доза будет слишком большой.. да и не стоило наверное тебя по затылку стулом бить.. Забыл все беееееедненький…
Он судорожно сглотнул.
- Ага.. забыл.. - Ну тогда я напомню, - Кристина набрала в грудь воздуху и радостно взвизгнула. – Я буду делать тебя красивым!
Она взметнула в воздух руки с инструментами и исполнила что-то вроде половецких плясок.
- Ээээ… - донеслось до нее со стола. - Ну Призрачек, ну миленький.. ну ты ведь такой хороший и добрый внутри… у тебя такая красивая душа… ну я хочу чтобы ты был красивым и снаружи… - Мммм… - на столе явно страдали словесным запором. - Ну утя-пуся… ну суси-муси… ну чмок-чмок.. ты будешь у нас красивый-красивый… такая красивая душа не должна довольствоваться такой гадкой телесной оболочкой.. ибо в человеке все должно быть красиво – и душа, и лицо, и одежда, и прическа, и туфли, и галстук, и чулки… - Кхм.. Пардон.. а кто будет делать эту…. Мнэээээ.. операцию? - Ну как кто? – Кристина выпрямилась и уперла руки в боки, ощетинившись лезвиями. - Ну конечно я. - Ой, - булькнули на столе. - Ну конечно! Зря я что ли, в прошлом году, когда на воды ездила, брала уроки у барона… черт..как же его фамилия-то… после румки куньяку и не выговоришь… я его все Франки звала… А, да! У барона Франкештейна. Хирург прекрасный, да и молодой человек весьма милый.. Но куда ему до моего ути-пуси-призрачка… А вот скоро Призрачек таким симпапусиком будет…
Он попытался представить, что скрывается за зловещим термином «симпапусик». Ничего хорошего не крылось.
- Дорогая, - вежливо, как к душевнобольной обратился он к Кристине. – А может не надо? Мне и так хорошо. Ты любишь меня за мою душу. Зачем нам эта внешняя мишура…. - Бытие определяет сознание, - всхлипнула Кристина. – У тебя портится характер…у тебя начинаются депрессии… это из-за твоего лица! Но масюсик мой, мы сейчас все это исправим. Я все-все за бароном записывала.. где моя тетрадочка? А вот, она… «Сначала пациента нужно усыпить». Масик, ты будешь спать? - Неа, - ошалело поморгал он. – Не буду. - Хорошо, - она перевернула страницу. – «Если пациента не удается усыпить, то его нужно уговорить твердым тупым предметом. Примечание. Именно тупым предметом, а не острым, иначе придется менять пациента». Сусик, где у нас твердый тупой предмет?
«Посмотри в зеркало», - подумалось ему, но вслух он сказал:
- Масик. .тьфу, то есть Кристин… Может не надо, а? - Надо, - мрачно сказала Кристина. – Надо. Не волнуйся, барон мне показывал. Сейчас сделаем надрезик вот тут… - ААААААААААА!!! – заорал он, прежде чем скальпель коснулся его уха. – Ошибочка вышла!!! - И ничего не вышла… - услышал он растерянный голос Кристины.
Чертик весело хрюкнул.
- Не ага, да? - Нет, не ага, - сокрушенно покачал он головой. - Еще желания будут?
Он задумался.
- Я бы хотел сказать, что хочу быть красивым… - Как опять? – усмехнулся чертик. – Вам было мало того? - Да нет, - махнул он рукой. – Я имею в виду просто красивым. Ну… от рождения. - А… ну ясно. Насколько красивым. - Ммм.. то есть? - Ну ,красота, она понятие растяжимое ж.. Я, например тоже… кхм… успехом у чертих пользуюсь… и немалым, между прочим…
Он критически посмотрел на чертика.
- А шо? – приосанился тот. – Доказательсва нужны? - Да какие доказательства… То есть красивым вы меня не сможете сделать? - Почему, - пожал плечами чертик. – Смогу. Если вы сможете четко скорректировать мои действия. Для меня нет понятия «человеческая красота». Извольте портретик обрисовать – сделаю.
Он содрогнулся, представив, что может сделать бес собственноручно.
- Ладно, - вздохнул он. – Тогда пойдем другим путем. Я хочу чтобы этого не было, - он показал рукой на свое лицо.
Чертик поперхнулся.
- А вы уверены, что это поможет? Знаете ли… хоть какое-никакое, а лицо, лучше, чем вообще без лица. - Да ты что? – вздрогнул он. – Я имею в виду, чтобы вот этого уродства не было. Чтобы все было как у людей. Как у обычных нормальных людей. - А… как у обычных… ну дак это просто.. И прежде, чем он успел что-то сказать, чертик небрежно махнул блокнотом и Призрака закрутило в невидимом вихре.
Вихрь отпустил его в каком-то небольшом кабинете. На всякий случай, он шарахнулся в угол и плотно прижался спиной к стене, готовый отразить любую атаку Кристины.
Но Кристины не было.
Посредине кабинета находилась конторка, на которой лежали толстенные папки, стояла чернильница, и уныло громоздилось пресс-папье. Он подошел поближе. В чернильнице с немым укором плавала дохлая муха. Он вздохнул. И тут что-то не слава богу.
Папки были набиты документами, счетами, расписками, какими-то обязательствами… От длинных колонок цифр и каких-то аббревиатур у него зарябило в глазах.
- Ээээ… что это? – спросил он в воздух. - Твоя работа, - ответил воздух за его спиной и чихнул.
Он обернулся. Чертик сморкался в явно стыбзенный где-то кружевной платочек. - Вообще-то я не должен появляться здесь, - прогнусявил он в платок. – Но время уже на исходе. Так что чтоб вы тут не мыкались, сразу разъясню что да как, что б потом не надрывались, не орали про ошибку, когда я исчезну… да закройте вы эту папку! У меня на пыль аллергия…
Он послушно захлопнул папку и сам расчихался.
- Ну вот, - пробубнил чертик, отойдя на приличное расстояние. – Чего сразу руками-то хвататься? Чего в бумаги-то вцепились? Нормальность же просили – ну вон, любуйтесь на нормальность.
Он ахнул. Как он мог забыть? И бросился к уныло висящему в углу небольшому зеркалу.
Из зеркала на него смотрел человек. Нормальный человек. Обычный человек. Человек из толпы. С серым неприметным лицом. Как все. Но лицом!!
- Ахххххххххх…хааааа! – выдохнул он. - Довольны? – оживился чертик. – Ну так я почапал? - Стоять! – рявкнул он. – В чем подвох? - Какой подвох? – чертик воззрился на него огромными печальными глазами и на его длинных пушистых ресницах задрожали слезы обиды. – Какой подвох, генацвале? Все честно-благородно, как родному папе…. - Ну? – угрожающе повторил он.
Чертик вздохнул.
- Да ничего «ну». Вот тут вы работаете. Вот так вы и живете. - То есть? - Ну елки зеленые… Вы нормальны? – он кивнул. – Нормальны. Родители вас не бросили. Вы выросли с нормальным детством. Папаша вас пристроил клерком вот тут. И каждый день с восьми до восьми вы тут работаете. - Аа…. А Опера? - Какая опера? Вам же сказано – вы клерк. Какая музыка? У вас на нее времени нет… - А…. - А в соседней каморке работает милый паренек. Францем зовут. Можете подружиться, он вам много чего порассказывает, - подмигнул чертик. – Правда потом, например, на тараканов смотреть не будете. - А… а Кристина? - А я почем знаю? Вы отдельно, мухи…тьфу, Кристина отдельно. Гранд Опера еще не достроена – вы же не принимали участие в закладке фундамента? В Персии еще десять лет назад был совершен переворот – вы же не были там и не уничтожили недоброжелателей шаха? Вы все тут, за конторкой просидели. Потому что были нормальным человеком. Ну и так.. по мелочи… в общем, Кристина пока болтается у себя в Швеции. Вышла замуж, родила троих детей, в данный момент помогает мужу конопатить рыбачью лодку. - Раулю что ли? – Рауль и рыбачьи лодки как-то не укладывались у него в мозгу. - Какой Рауль? – уставился на него чертик. – Окстись, милай… Рауль тяжело и безнадежно женат на графине Шенбегской. Детей нет, долгов нет, проблем нет, несварение желудка есть. Рауль не встретил Кристину, потому что она не пела, потому что на Карлотту не упал задник, потому что собственно падать ему неоткуда было, потому что Гранд Опера еще не достроена, потому что вы не принимали в строительстве никакого участия, потому что вы работаете младшим клерком… потому что вы обычный нормальный человек! - Но ведь это… это.. я ведь потерял свою жизнь… - Ну да, - кивнул чертик. – Плата такова. Ну в общем довольны? Если довольны, то всем спасибо, я откланиваюсь, скажите Францу, что «Замок» хорошее название, пока, больше не увидимся. - Стоп, - сказал он. - Время на исходе, - ответил чертик.
Он закрыл глаза.
- Хорошо, - наконец вздохнул он. – Я хочу, чтобы ничего этого не было.
Чертик внезапно перестал улыбаться.
- С какого момента? - С самого начала, - сказал он. - С самого-самого? - Да.
Чертик снова улыбнулся – на этот раз уже не ехидно-загадочно, а чисто, открыто и радостно.
- Ну вот хоть что-то… - неожиданно густым и звучным голосом сказал он. И, ничего больше не спрашивая, поднял руку и щелкнул пальцами.
И время потекло назад, отсчитывая дни, минуты, года…
Где-то там, давным-давно, несколько десятков лет назад, в темноте комнаты, женщина вдруг вздрогнула и уклонилась от поцелуя.
- Нет, - сказала она. - Что такое? – переспросил мужчина. - Нет, - повторила она. – Не надо. Сегодня не надо. Давай завтра. - Но завтра все будет по-другому, - сказал он. – А завтра, это не сегодня. - Вот потому что все будет завтра по-другому, - ответила она.
Она встала и снова зажгла лампу.
- …и не только завтра, - через годы и расстояния тихо сказал чертик. – И не только по-другому… А чего-то и кого-то вообще не будет…
И прежде чем мы узнали, кому именно из этой истории - Кристине, Призраку или Раулю - не суждено было прийти в мир, чертик взмахнул белоснежными крыльями, сверкнул отражениями свечей на блестящих доспехах, и покинул комнату.
Отправлено: 28.08.09 02:12. Заголовок: Призрак оперы за 10 ..
Призрак оперы за 10 минут в русском переводе.
Одна черно-белая предыстория
[Сиделка везет в инвалидной коляске виконта Рауля де Шаньи в ветхий оперный театр на аукцион. Мы знаем, что она официальная медсестра, потому что на ней гигантская белая шляпа с задранными вверх крыльями. Другая женщина, которая тоже понятно кто, мадам или Мэг Жири, потому что ее играет Миранда Ричардсон, узнает Рауля, но не подходит к нему].
АУКЦИОНЕР: Давайте посмотрим лот 665 - отвратительная, гадкая обезьянка, найденная в подвалах оперного театра. Желающие?
НЕКАЯ МАДАМ ЖИРИ: Я, я!
СИДЕЛКА РАУЛЯ: Он, он!
АУКЦИОНЕР: Продано! Пожилому джентльмену с летучей медсестрой. Переходим к следующему лоту 666 – разбитая люстра.
ПАРЕНЬ НА ЗАДНЕМ ПЛАНЕ: С какой стати, черт побери, кто-то захочет купить эту огромную разбитую люстру?
АУКЦИОНЕР: Она – часть истории, которая сыграла знаменательную роль в таинственных и трагических событиях. Также мы прикрутили к ней электрические лампочки. Посмотрите, как обыденность переходит в великолепие за 5 секунд.
[Очевидно, люстра также является машиной времени, потому что она уносит нас назад в 1870 год, невинное время, прославившееся своей любовью к ослепительной роскоши и голым позолоченным женщинам].
Репетиция Ганнибала…
(Женщины обсуждают горячего парня де Шаньи)
КРИСТИНА: Он даже не узнал меня. [Вздыхает]. В далеком детстве мы были очень близки, мы часто играли вместе и все такое, и он называл меня…
МЭГ: Кристи?
МАДАМ ЖИРИ: Крисси?
МЭГ: Крис?
МАДАМ ЖИРИ: Тина?
КРИСТИНА: Лотти!
Одна маленькая готическая часовня
(После гала-представления с Кристиной в главной роли…)
МЭГ: Ты была великолепна! Кто научил тебя так петь?
КРИСТИНА: Ты знаешь, мой покойный отец говорил мне, что он пошлет мне Ангела Музыки, и знаешь что? Он исполнил свое обещание. Ангел прячется в моем туалете и поет для меня.
МЭГ: ...? Мне кажется, ты спятила.
Комната Кристины
РАУЛЬ: Лотти!
КРИСТИНА: Рауль!
РАУЛЬ: Детка, ты была великолепна! Поужинаем вместе?
КРИСТИНА: О, я, наверное, не смогу выйти так поздно. Понимаешь, меня посещает Ангел Музыки.
РАУЛЬ: Не сомневаюсь, детка.
КРИСТИНА: Нет, посещает на самом деле, в совершенно буквальном и неметафорическом смысле.
РАУЛЬ: Переоденься во что-нибудь, и я скоро вернусь…
[Призрак с обратной стороны закрывает дверь в комнату Кристины, в то время как мадам Жири стоит на шухере].
РАУЛЬ [в коридоре за дверью]: Какого черта, что там происходит?
КРИСТИНА: Приди ко мне, не прячься больше, Ангел!
[Но Рауль опоздал, потому что зеркало открылось, и Кристину втащил туда… «Ангел» в официальном костюме. И маске. Ну, или в половине маски].
НЕВЕРОЯТНАЯ МУЗЫКА: ДАНН-ДАН-ДАН-ДАН-ДАН-ДАН…
КРИСТИНА: Ух, ты, а я и не знала, что все эти золотые канделябры находились прямо за моей комнатой.
АНГЕЛ МУЗЫКИ: Да, я достал их по дешевке. Нравятся?
[Затем Ангел везет ее в подземелье оперного театра на лошади, на лодке, в карете, на пароходе, на биплане с остановкой в четвертом подвале, и, наконец, на гондоле. Освященные водонепроницаемыми свечами они исполняют серенаду].
КРИСТИНА: Мы уже приплыли?
АНГЕЛ МУЗЫКИ: Нет.
КРИСТИНА: Мы уже приплыли?
АНГЕЛ МУЗЫКИ: Нет.
КРИСТИНА: Мы доберемся быстрее, если я покажу мои ножки и возможно что-то большее?
АНГЕЛ МУЗЫКИ: … Да.
Где-то в подвалах оперного театра
ПРИЗРАК: Добро пожаловать в мои владения! Позволь мне показать тебе свои апартаменты!
КРИСТИНА: Ух, ты!
ПРИЗРАК: Моя стена сумасшествия КРИСТИНА: Ооо!
ПРИЗРАК: Моя ужасающая диорама оперного театра и куклы-вуду!
КРИСТИНА: Мне нравятся цвета!
ПРИЗРАК: А это моя самая любимая, самая первая кукла «Кристина в свадебном платье», посмотри, она с тебя ростом!
КРИСТИНА: Бах. (падает в обморок)
ПРИЗРАК: О, дорогая.
Где-то в подвалах оперного тетра
КРИСТИНА: Я помню большое озеро, лодку… и какого-то парня.
ПРИЗРАК: (пишет музыку) Доброе утро.
[Она подходит к Призраку, касается пальцами его лица, и он, кажется, в восторге].
КРИСТИНА: Я собираюсь снять с тебя маску.
ПРИЗРАК: Валяй.
КРИСТИНА: (отдирая маску)
ПРИЗРАК: Десять – четыре.
КРИСТИНА: Я уже почти сняла.
ПРИЗРАК: Конечно, развлекайся, дорогая.
МАСКА: (снята)
ПРИЗРАК: О, БОЖЕ МОЙ, ТЫ ГРЯЗНАЯ ПОТАСКУШКА, КАК ТЫ МОГЛА ПОСТУПИТЬ ТАК СО МНОООООООООООООЙ!
КРИСТИНА: Но я… ты сказал...
ПРИЗРАК: ТЫ БОЛЬШЕ НИКОГДА, НИКОГДА НЕ ПОКИНЕШЬ МОЮ ПЕЩЕРУ, ПОТОМУ ЧТО ТЫ УВИДЕЛА МОИ ПРОКЛЯТЫЕ РАДИОАКТИВНЫЕ ОЖОГИ!
КРИСТИНА: Я не… я только… но, у тебя не так уж много их на лице.
ПРИЗРАК: (в ярости)
КРИСТИНА: (плачет)
ПРИЗРАК: В любом случае тебе пора возвращаться.
На крыше оперного театра (После оперы Il Muto c Карлоттой в главной роли и убийства одного из работников театра).
РАУЛЬ: Зачем ты затащила меня сюда?
КРИСТИНА: Потому что Призрак убьет тебя, если увидит нас вместе!
РАУЛЬ: Пффф. Никакого Призрака не существует.
[Призрак, который не существует, наблюдает за ними из-за статуи].
КРИСТИНА: Юх-ху! Мы забавлялись с ним и все-такое. Я видела его лицо, Рауль!
РАУЛЬ: О, БОЖЕ МОЙ, ТЫ ВИДЕЛА ЕГО ЛИЦО?
КРИСТИНА: Оно было такое страшное!
РАУЛЬ: Насколько страшное?
КРИСТИНА: Ну, не совсем страшное, не все лицо целиком, и даже не половина его…
РАУЛЬ: Это звучит ужасно!
КРИСТИНА: Я имею в виду, что, в целом, он не похож на прокаженного, если спать с ним с правой стороны кровати, он будет выглядеть хорошо, а если лежать на другой стороне, совсем отлично…
РАУЛЬ: Ты, наверное, была в шоке.
КРИСТИНА: Ну, только что было совершено такое ужасное преступление.
РАУЛЬ: Моя болтушка! Я люблю тебя, я женюсь на тебе и защищу тебя, и всю жизнь буду охранять тебя от НЕГО!
КРИСТИНА: О, это так мило.
ПРИЗРАК: РРРРРРР.
КРИСТИНА: Что это было?
РАУЛЬ: Я не знаю, и мне все равно.
[Рауль и Кристина целуются].
ПРИЗРАК: Ну, все, я им отомщу!
Иль Муто три часа спустя
АНДРЕ: … Я уверен, мадмуазель Дайе будет здесь с минуты на минуту! С минууууты на минуту…
Какой-то маскарад
РАУЛЬ: Почему мы должны делать из этого тайну, Кристина?
КРИСТИНА: Наша помолвка должна быть секретом, Рауль! Я знаю – я спрячу большое сверкающее кольцо у себя на голой груди. Никто туда ДАЖЕ не посмотрит!
[Неожиданно гаснет свет, музыка становится зловещей, и входит Призрак в костюме Красной смерти или испанского инквизитора, или кого-то еще].
ПРИЗРАК: НИКТО И НЕ ЖДАЛ МЕНЯ! Давайте посмотрим… управляющие – идиоты… Карлотта – глупая корова… А ты кто? Я даже не знаю, как тебя зовут.
КАКОЙ-ТО ОПЕРНЫЙ ПЕВЕЦ: П-П-П-Пианжи, сэр.
ПРИЗРАК: [тыкая мечом] О, точно. Жирная туша.
РАУЛЬ: О, БОЖЕ, МЕЧ! Я ЗНАЛ, ЧТО ЗАБЫЛ ЧТО-ТО!
КРИСТИНА: РАУЛЬ, ТЫ КУДА? ВЕРНИСЬ НЕМЕДЛЕННО! Призрак, я иду к тебе!
[Призрак видит кольцо на шее Кристины и срывает его].
ПРИЗРАК: Ты обручена со мной! Ты принадлежишь мне!
РАУЛЬ: [бежит обратно]: Я УБЬЮ ТЕБЯ!
(Призрак исчезает в дыре в полу, которую раньше никто не замечал, Рауль прыгает за ним. В зеркальной комнате Призрак играет с Раулем, последнему грозит смерть].
МАДАМ ЖИРИ: О, ради всего святого, вон отсюда!
РАУЛЬ: Как вы сюда вошли?
МАДАМ ЖИРИ: Дверь справа.
НАДПИСЬ НА ДВЕРИ: «Открывать в случае срочной необходимости или летального исхода сюжета».
МАДАМ ЖИРИ: Пойдемте, я вам все расскажу.
Комната мадам Жири
РАУЛЬ: Ну, так, и в чем же дело?
МАДАМ ЖИРИ: В общем, однажды у нас остановился кочующий цирк, и все маленькие балерины пришли туда и Эрик -
РАУЛЬ: А кто такой Эрик?
МАДАМ ЖИРИ: Вы знаете, Призрак.
РАУЛЬ: О. МАДАМ ЖИРИ: Так или иначе, Эрик был там и…
РАУЛЬ: Эй, а он не швед?
МАДАМ ЖИРИ: Откуда же, я знаю, черт побери? Они держали его в клетке, это был их каприз.
РАУЛЬ: На конце с или з?
МАДАМ ЖИРИ: СЛУШАЙ, ТЫ ХОЧЕШЬ УЗНАТЬ ИСТОРИЮ ИЛИ НЕТ?
РАУЛЬ: да, да, извините.
МАДАМ ЖИРИ: Эрик был там пленником, и я спасла его, с тех пор он живет в подвале оперного театра.
Конюшня оперы
КРИСТИНА: Как вы думаете, это платье с низким вырезом подходит для поездки на могилу моего отца?
ВОЗНИЦА: Ооо…
[Когда Кристина не видит, Призрак вырубает возницу и занимает его место].
ПРИЗРАК: Если я буду одной рукой капюшоном закрывать маску, и управлять другой, она никогда ничего не заметит.
КРИСТИНА: Действительно? Возможно, и нет.
[Пять минут спустя Рауль замечает, что Кристина ушла].
РАУЛЬ: О, БОЖЕ МОЙ! КУДА ОНИ УШЛИ?
ВОЗНИЦА: [потирая ушибленную голову]: Черт меня возьми, если я знаю! Она была одета в такое обалденное платье, это все что я помню.
РАУЛЬ [поправляет волосы, ставит воротничок]: Некогда одевать пиджак. [Вскакивает на неоседланного белого жеребца]: К могилам! Снежники! Прочь!
Кладбище с блестящими-преблестящими голыми статуями
[Рауль приезжает, спрыгивает с белого боевого коня и срочно приводит в беспорядок свои волосы].
РАУЛЬ: Кристина, это не твой отец! Это просто Призрак!
ГОЛОС ИЗ ГРОБНИЦЫ ДАЙЕ: НЕТ, ЭТО НЕ ТАК! Я, КОНЕЧНО, ЖЕ ЕЕ ОТЕЦ! ПАПОЧКА ЛЮБИТ ТЕБЯ, КРИСТИНА!
РАУЛЬ: Брось, Кристина! Ты же болталась с этим парнем! Ты влюбилась в его дурацкий голос! Ты уже должна узнавать его!
КРИСТИНА: Ну, он звучит не совсем знакомо.
ПРИЗРАК: Я УБЬЮ ТЕБЯ, ФАБИО!
[Призрак выпрыгивает из потайного места, и они начинаю бегать по кладбищу, лязгая шпагами и оскверняя могилы].
ПРИЗРАК: Я ИЗРУБЛЮ ТЕБЯ НА КУСКИ!
РАУЛЬ: АЙ! ЭТОЙ РУКОЙ Я ПРИХОРАШИВАЛСЯ!
[В ярости Рауль берет лидерство в борьбе и валит Призрака на землю, но никак не может его убить].
КРИСТИНА: Брось, Рауль, давай поедем домой.
РАУЛЬ: Но… но я могу его убить прямо сейчас! То есть, если я сильно постараюсь.
КРИСТИНА: Но если ты это сделаешь, фильм закончится, а до конца фильма мне надо походить еще, как минимум, в трех платьях.
РАУЛЬ: Да? В них есть вырез?
КРИСТИНА: Еще какой.
РАУЛЬ: Седлаем коня и уходим!
ПРИЗРАК: ЭТО ВОЙНАААААААА!
Рауль вынашивает блестящий план
РАУЛЬ: Ну, что, парни? У меня как никогда блестящая идея. Давайте поставим глупую оперу Призрака, выведем Кристину на сцену, и тогда он, конечно же, придет, так… подождите, подождите… для этого нам понадобится куча полицейских с мушкетами в засаде. Их никто не будет видеть.
ФИРМИН: Если бы только знать, как он шастает туда сюда, или где находятся все его ловушки-ниндзя, тогда это могло бы сработать.
РАУЛЬ: Я же сказал вам, что идея хорошая.
Одна маленькая готическая часовня
КРИСТИНА: Рауль, пожалуйста, не заставляй меня делать это. Он, возможно, меня снова похитит и, кроме того, твой план такой тупой.
РАУЛЬ: Он не тупой!
КРИСТИНА: А если он похитит меня снова, я застряну там навсегда… занимаясь сексом до скончания времен, или пока один из нас не умрет от него.
РАУЛЬ: Наверное, он тебя еще и петь заставит! КРИСТИНА: А… во сколько начинается представление?
Дон Жуан
[Шедевр Призрака поставлен на сцене с Кристиной в главной роли, одетой, как очень, очень сексуальная крестьянка. Куча полицейских с мушкетами затаились в тени, выжидая Призрака. На сцене толпа танцоров, и я не знаю, зачем там, вообще, нужна Карлотта].
[Призрак выходит на сцену в своей милой масочке Зорро, уверенный, что никто не заметит подмену, пока не будет слишком поздно].
КАКОЙ-ТО КАРЛИК: Эй, а разве наш Дон Жуан не толстый итальяшка?
КРИСТИНА: О, черт.
ПРИЗРАК: Я пою о соблазнении и покорении в совершенно буквальном и неметафорическом смысле!
КРИСТИНА: Мне это нравится.
ПРИЗРАК: Я пою в действительно ярких метафорах о пламени, горячей крови и распускающихся бутонах!
КРИСТИНА: Ооо, расскажи мне еще.
ПИРАТСКИЙ КАРДОБАЛЕТ: *подпрыгивает*
[Кристина поправляет свой сногсшибательный корсет, оставляя плечи совершенно голыми].
РАУЛЬ: *плачет*
ПИРАТСКИЙ КАРДОБАЛЕТ: *замирает*
ФИРМИН: Пожалуйста, застрелите их. Я вас умоляю.
КОНСТЕБЛЬ: Призрака? Он стоит прямо рядом с Кристиной. Один выстрел и отличная возможность сбить с него спесь.
[Кристина сдирает симпатичную масочку Призрака, разоблачая монстра с половиной обожженного лица, слипшимся веком, половина его волос посерело и выпало… не смотря на тот факт, что большинство из них не были покрыты маской Зорро и смотрелись вполне хорошо две минуты назад].
КРИСТИНА: О!
КТО-ТО ЕЩЕ: О, БОЖЕ МОЙ, ОН СЛЕГКА НЕПРИВЛЕКАТЕЛЕН С ОДНОЙ СТОРОНЫ! К ОРУЖИЮ!
[Призрак рубит парочку удобно расположенных веревок и ныряет с Кристиной в удобную ловушку].
ПРИЗРАК: Я построил ее сам! Подвалы оперного театра
[Призрак толкает Кристину через подземный проход, отчитывая ее всю дорогу].
ПРИЗРАК: КАК ТЫ МОГЛА ПОСТУПИТЬ ТАК СО МНОЙ?
КРИСТИНА: Ну, черт, я же не знала, что все твои волосы упадут тоже!
[Тем временем разъяренная толпа ищет Призрака. Мадам Жири ведет Рауля в совершенно другом направлении].
МАДАМ ЖИРИ: Я отведу тебя к Кристине. Но помни, держи ладони на уровне своих глаз!
РАУЛЬ: Мои что, на уровне чего?
Подземелье Призрака
ПРИЗРАК: Выходи за меня замуж или я убью его!
РАУЛЬ: Не делай этого, КристинААААА!
КРИСТИНА: Если я выберу Рауля – он умрет, если я не выберу Рауля – он останется жив, если я не выберу Призрака…
ПРИЗРАК: Ты испытываешь мое терпение! Выбирай!
РАУЛЬ: Кристина, нет!
КРИСТИНА: Хм. Хорошее оправдание, чтобы сделать то, что я хотела весь фильм…
ПРИЗРАК: Что?
КРИСТИНА: Я поцелую тебя!
[Они целуются на протяжении… целых пять минут. Это хороший поцелуй].
РАУЛЬ: Ооо…
ПРИЗРАК: *расплакался*
КРИСТИНА: О! Он такой чувствительный! Рауль, почему ты никогда не плачешь, когда я тебя целую?
РАУЛЬ: Что?
ТОЛПА [вдалеке]: МЫ ИДЕМ ЗА ТОБОЙ, ПРИЗРАК!
ПРИЗРАК: Забудьте меня! Будьте счастливы! Уходите оба, пока они не нашли вас!
Подземелье Призрака пять минут спустя
[Призрак горестно играет с обезьянкой]. ОБЕЗЬЯНКА: Боже, ну не так же, извращенец.
ПРИЗРАК: Кристина? Ты вернулась?
КРИСТИНА: Я просто хотела отдать тебе кольцо. Ну, ты знаешь. Как залог моей… Моей вечной привязанности. Да. «Привязанности». И мой телефонный номер. И последующий адрес.
ПРИЗРАК: Уходи, Кристина, толпа идет!
РАУЛЬ: [закидывает Кристину на плечо]: О, ради любви к…!
КРИСТИНА: [кричит через плечо]: Не исчезай из виду!
[И затем Призрак разбивает кучу зеркал и исчезает в секретном проходе; когда врывается толпа, Мэг Жири находит только оставленную им маску. То есть, только это вы знаете].
Отправлено: 30.08.09 00:24. Заголовок: Итак, вы одержимы Дж..
Итак, вы одержимы Джерардом Батлером, если: 1) вы посмотрели "Призрака Оперы" уже в тридцать восьмой раз, ваши расходы на покупку других фильмов с Джерри вышли за рамки разумного, вы постоянно прослушиваете "Music of the night", а на вашем рабочем столе единственного компьютера твердо "обосновался" образ сексуального шотландца. 2) придя в газетный киоск , вы незамедлительно хватаете журнал "Men's health" ("Hello", GQ и т.д.), причем только потому, что увидели на обложке лицо Джерарда Батлера. 3) вы подбираете композиции из «Призрака» на фортепиано или других музыкальных инструментах. 4) вам заранее нравится персонаж Призрака, несмотря на то, что вы в руки не брали книгу Леру (кстати, кто такой Леру?.. Кажется, это дяденька, который писал сценарий для фильма Шумахера?..) 5) когда Призрак дерется с Раулем, вы мысленно сетуете: "Эх, сюда бы Терри Шеридана - он бы всем надрал задницы!" 6) во время сцены, когда Терри Шеридан умирает, вы рыдаете в голос и сквозь слезы набираете телефон службы МЧС - вдруг что-то еще можно сделать!.. А тупые телефонистки на том конце никак не могут понять, что кроме Терри Великолепного никто не сможет остановить Лару Крофт, она откроет ящик, и тогда на всю землю опустится тьма! 7) ваши счета за Интернет давно оставили вас без надежды отдохнуть летом у бабушки в деревне. Зато у вас 45 Гигабайт новых обоев с Джерардом Батлером! 8) вы уже в третий раз на этой неделе несете клавиатуру от компьютера в ремонт - снова залита слюнями от просмотра фотографий Джерарда Батлера. 9) вам не хватает места для еще 60 Гигабайт новых обоев Джерарда Батлера. Вы всерьез начинаете подумывать: а не удалить ли вам диск С?... Все равно ведь вы им не пользуетесь... 10) вы снуете по фэн-сайтам Батлера в поисках обновлений, ходите на посвященные его персоне форумы и чаты, покупаете футболку мистера Батлера или сорочку с надписью "Джерард Батлер... ммм, ммм, Бо-о-о-оже!" на Интернет-аукционе Ebay. 11) ваши мысли вертятся вокруг Батлера; вашу машину зовут Джерри; вашего мужа, которого нет, зовут Джерри; вашу чашку зовут Джерри. И даже вашу раковину зовут Джерри (наиболее опасная стадия заболевания, лучшее лечение в этом случае – купить плюшевого медвежонка, назвать его каким-нибудь ужасным именем и разговаривать с ним как со своим другом.). 12) и наконец, 13 ноября вы вдрызг напиваетесь - ведь вы справляете день рождения Джерарда Батлера, с кутежом, воплями "Джерард, ты мой король!" и очередным просмотром "Призрака Оперы" (и/или "300 спартанцев", "Лары Крофт", "Дорогого Фрэнки" и т.д.). Соседи вас не беспокоят, потому что они уже знают, чего от вас можно ожидать в этот день. Служба МЧС занесла ваш телефон в черный список, а у телефонисток выработался иммунитет против всех оскорблений и страшных проклятий, которые вы выкрикиваете в их адрес на английском языке. Вероятно,"больные" Батлером уже никогда не смогут выздороветь полностью, даже если Джонни Депп, Бред Питт или Орландо Блум появятся в их спальнях, обернутые в желтые банные полотенца. Доктора в тревоге ищут ответы. Мужчины не могут понять: чего же хотят женщины? Неужели, если Батлера не клонируют, придет конец всей человеческой расе? Боже, спаси всех нас...
11) ваши мысли вертятся вокруг Батлера; вашу машину зовут Джерри; вашего мужа, которого нет, зовут Джерри; вашу чашку зовут Джерри. И даже вашу раковину зовут Джерри (наиболее опасная стадия заболевания, лучшее лечение в этом случае – купить плюшевого медвежонка, назвать его каким-нибудь ужасным именем и разговаривать с ним как со своим другом.).
Это про меня Правда, до раковины я не дошла еще MadMariner пишет:
цитата:
даже если Джонни Депп, Бред Питт или Орландо Блум появятся в их спальнях, обернутые в желтые банные полотенца.
Интервью. Автор: Opera Клик. Пленка диктофона начинает тихо шуршать. Чуточку смущенный женский голос говорит:
- Я повторю вопрос - для записи, хорошо? Как я уже говорила, мы делаем статью в жанре «Портрет». Это описание карьеры… но и какая-то картина вашей личности. Мы же глянец - вы понимаете, что читателям хочется каких-то романтических подробностей… - Девушка смущенно хихикает, но берет себя в руки. - Я, конечно же, покажу вам текст. Вы сможете убрать все, что вам не понравится. Молчание. Девушка снова подает голос - она старается быть забавной. Слышно, что ей неловко - она не может найти верный тон: - Ну же, пожалуйста, расскажите мне… о себе. Пауза, заполненная шипением пленки. А потом мужской голос - низкий и мелодичный - отвечает, в интонациях его звучит ирония: - А что вы хотите знать? Задавайте вопросы. - Любые вопросы? Мужчина усмехается: - Любые. - Есть такая игра: «Я отвечу на любой вопрос». Вы это имеете в виду? - Я не знаю такой игры. Но это не важно. Давайте сыграем. Пауза. Наконец девушка спрашивает - в голосе слышен страх от собственной дерзости: - Почему вы носите маску? Пауза - очень, очень длинная. А потом мужчина говорит нарочито спокойно: - Не верите в мой образ эксцентричного маэстро? Странно. Много лет многие и многие девушки вроде вас верили беспрекословно. Но все правильно. Верить мне не стоит. - Короткое молчание, потом он продолжает. - Я ношу маску потому, что я идиот. Вернее, был им, когда был мальчишкой. Ужасно непослушным мальчишкой. Девушка растеряна: - Я не понимаю. Простите меня… - Нечего прощать - это чистая правда. - Мужчина делает еще одну паузу и вдруг резко меняет тон - ирония куда-то делась, и в голосе звучит теплота. - Послушайте, вы милая девушка. Вы мне нравитесь - такое редко можно сказать про журналистов. Расслабьтесь. Перестаньте дергать свой рукав. Я вас не съем. Вам важно сделать хорошую историю, верно? Ваше первое «большое интервью»? Хотите отличиться? Девушка молчит. Мужчина продолжает - слышно, что он улыбается, по голосу это всегда слышно: - Тогда вот что. Нынче у нас канун Рождества. Я сделаю вам подарок. Вы получите самое откровенное в мире интервью. А потом уж смотрите, что с ним делать. Вашим читателям может и не нужно знать все, что я расскажу. Но в таком случае вы всегда можете написать статью по моим пресс-релизам: «Таинственный маэстро, скрывающий свои черты под полумаской и покоряющий наши сердца божественной музыкой…» Ну, вы знаете. Девушка невольно смеется. Мужчина отвечает, хотя, кажется, ему не весело. И переспрашивает: - Ну что, понеслись? Отлично. Может, вы мне небом посланы? Может, мне давно уже хотелось кому-то все это рассказать. Такой неожиданный всплеск эксгибиционизма, да? Я очень хорошо помню, как все случилось. Я помню жар и свет - это было похоже на сцену из комикса, когда какой-нибудь Сорвиголова или Человек-паук начинают мутировать, попав под таинственное облучение… Я рос в приюте. Кто мои родители, я понятия не имею - ни матери, ни отца никогда не видел. Хороший был приют, вполне симпатичный - ничего похожего на «Оливера Твиста». Приличные учителя, нормальные ребята. Учитель музыки просто отличный, все время заводил нам оперы. Но нам было, конечно, не до этого - мы все больше спортом интересовались. Одиноко нам не было, и плохо тоже не было. Хотя, конечно, все мы, мальчишки, мечтали о том, что нас усыновят. Но это вы все можете и в пресс-релизе почитать. Чего там не пишут, так этого того, что, когда мне было десять лет, я отправился на задний двор нашего приюта на окраине Лондона, на севере. И там, за мусорным ящиком, мы с приятелями решили подпалить петарду, которую нашли на улице. Осталась после Нового года. Да, вы правильно поднимаете брови, все самое интересное в моей жизни происходило под Рождество, или около того… Идея была моя. Поджигал петарду я. Как самый шальной. Я всегда был фартовым парнем: все вылазки, все походы по крышам и мелкие кражи - все было мое… Я сводил с ума учителей - самый способный мальчик в классе и самый отъявленный хулиган.… Но вернемся на наш школьный двор. Петарда сначала не хотела загораться. А потом взорвалась. Девушка издает какой-то сдавленный звук - испуганное восклицание. Мужчина замолкает на некоторое время. Потом его голос, приглушенный, словно он сдерживает эмоции, раздается вновь: - Банальная, вообще говоря, история. Много раз потом говорили, что мне страшно повезло: я остался жив, мне не оторвало руки, не потерял зрение. У меня даже осталась половина лица - та, что вы видите. Есть люди - я их видел, меня таскали к ним психологи, - которым в тысячу раз хуже. Только попробуйте объяснить это «везение» мальчишке, который за тридцать секунд превратился.… У которого сильно изменилась жизнь. Долгая, шелестящая пленкой пауза - собеседники долго молчат. Потом девушка робко подает голос: - Дети часто бывают жестоки. - Не драматизируйте. Никто не кидался в меня камнями, не надевал мешка на голову. Меня больше всего, на самом деле, потряс контраст. Видите ли, до своего поцелуя с петардой я был довольно симпатичным мальчишкой. И уже начинал этим пользоваться. И в самые кислые моменты больше всего меня бесило то, что я сам, черт побери - сам нарвался! - Это был несчастный случай. - Нет, это был идиотизм. О котором я много, много раз потом думал. И мне, на самом деле, часто хотелось, чтобы кто-нибудь надел на меня этот пресловутый мешок. Потому что мне себя видеть было противно. Могу себе представить, что и остальным - тоже. Я убрался из приюта в 18 лет. Податься мне было особенно некуда: после истории с петардой я был ни самым послушным учеником на свете, ни самым общительным. С нормальными людьми мне нечего было делать, так я считал. И убежден, что был прав. Ничего нет гаже, скажу я вам, чем политкорректное общество, которое заботится об инвалиде. Поэтому я отправился на улицу. По сравнению с панком с пирсингом на всю физиономию я был красавец хоть куда… Я был там по-своему счастлив. А был, знаете ли, большим мастером своего дела: до сих пор, наверное, могу машину вскрыть секунд за десять. Это как велосипед - разучиться невозможно. Не слишком мрачная история для вашего журнала, нет? Девушка отвечает не сразу - голос мужчины заворожил ее, и это не удивительно, потому что это не рассказ, а американские горки: так стремительны переходы от иронии к серьезности, от мрачности к философскому спокойствию. Потом, взяв себя в руки, она говорит, стараясь поддержать его легкий тон: - Мы всегда сможем это отредактировать. Мужчина смеется: - Храбрая девочка. Ну хорошо. В конце концов я, конечно, попался. И тут мне в самом деле повезло: инспектор, который мной занимался, решил, что мне стоит дать второй шанс. Есть работа, сказал он мне, на которой твои проблемы не будут иметь большого значения, а твоя неуемная энергия пригодится. Не догадываетесь, нет? Надо внимательнее читать пресс-релизы. Я отправился в армию. Внешность там и правда была не важна. А вот зато таланты, в частности, неожиданная ловкость в боевых искусствах и способности к языкам… Это пригодилось. Я попал в спецназ. Не сразу, конечно, но попал. Еще одно место, где лицо так же легко скрыть, как в панковской тусовке: когда на лице черная «балаклава» или маскировочная раскраска, шрамы вообще ничего не значат. У меня были хорошие учителя и неплохая карьера. Все было очень даже складно, пока не началась война в Персидском заливе. И о том, что мы там делали и что видели, в прекрасной древней Персии, я вам лучше все-таки не буду рассказывать. Во-первых, не имею права - до сих пор. Во-вторых, вы это точно вырежете из своего глянцевого текста. Да и не нужно вам такого знать… Мужчина опять надолго замолкает. Девушка ерзает в кресле - слышно, как скрипят пружины. Он спрашивает: - Кофе хотите? Или бокал вина? Давайте вина - я с вами выпью. У меня есть отличное токайское, вы не против? - Спасибо. - Отлично. На пленке слышно, как он встает, его шаги и звук открываемого бара. Звон бокалов, хлопок пробки и плеск вина. Его голос доносится из дальнего конца комнаты: - Простите, что я не дал вам попробовать, прежде чем налить… - Я вам доверяю. Неожиданно он снова оказывается рядом: - Спасибо. Чин-чин? Бокалы со звоном встречаются. Девушка восклицает: - И правда очень приятное вино! Еще одна пауза. Помявшись, она напоминает о разговоре: - Вы рассказывали об армии… Снова слышен его смешок: - Да, о том, как я был в Персии… Мне нравится звать это место Персией, куда более художественно, чем Ирак. Так или иначе, после этого мне как-то расхотелось оставаться в армии. Не хотелось быть в положении человека, которому могут приказать делать нечто, с чем он совсем не согласен. И я ушел на гражданку. И опять оказался не у дел. Ну все слышали про синдром ветеранов - это даже в кино показывают. Скажем возвышенно: я не находил себе места в мирной жизни. Я вполне мог бы сидеть сутками в своей квартирке, тихо спиваясь и стараясь никому не попадаться на глаза. Но мне опять повезло. Я попал в «Оперу»… Сколько вам лет? - Двадцать пять. - Голос девушки звучит удивленно. - А почему вы спрашиваете? - Вы слишком юны, чтобы понимать, о чем я. Вам тогда было - лет пятнадцать, наверное, вы были хорошей девочкой и не ходили по злачным местам. А «Опера» была злачным местом. Это был легендарный, великолепный ночной клуб, стриптиз клуб, если уж быть точным. Находился он в Сохо, в самом разгульном районе, его как раз в это время облюбовали геи. Название свое странное он получил потому, что занимал здание старого театра. Вы видели клип Queen ‘Kind of Magic’? Помните там такую романтическую странную развалюху, в которой пляшет Фредди Меркьюри с мультяшными девицами? Помните? Отлично - считайте, что вы были в «Опере»: ровно такое здание, и публика примерно такая же. Там было, честное слово, весело. Интересно. Каждый вечер шоу, и не просто танцы у шеста, а серьезные представления - название клуба обязывало. - А что вы там делали? Можно мне еще вина? - Конечно. - Снова плеск токайского в бокале. - Я работал там… Трудно даже сказать, кем. Формально - охранником и вышибалой. С моей-то рожей армейским опытом я был для них находкой. Жил в подвале, в подсобке, и не только вышвыривал расшалившихся, но и следил за всем в здании. Я чувствовал себя хозяином «Оперы», все там знал, помогал с декорациями, со звуком - я там был на месте. Я никого не трогал, меня никто лишний раз не дергал. Сидел там в темноте, слушал музыку, смотрел представления. Тогда я, кстати, и начал ходить в маске: чтобы публику не пугать… На самом деле, в «Опере» все было так необычно, что парень в маске никому не казался странным - вроде художественного жеста: вот у нас какой охранник клевый. Маска была черная, кожаная - для антуража. С кожаным костюмом смотрелось очень неплохо, хотя и садо-мазо, конечно. Но, в конце концов, меня же должны были бояться нарушители порядка. Меня знали в Лондоне, менеджеры «Оперы», смешная пара геев, Рикки и Эндрю, мной гордились. А мне стало гораздо уютнее жить, когда я наконец напялил на голову очередной «мешок». Девчонки-стриптизерши считали меня чем-то вроде талисмана: всегда перед шоу забегали, чтобы я им пожелал удачи. Надзирала за ними бывшая балерина из Парижа, Антуанетта Жири - я же говорил, к шоу в «Опере» относились серьезно. Смешная тетка, строгая такая, но добрая и сентиментальная до ужаса. В первый раз в жизни - в моей взрослой жизни, после… той истории - в первый раз в жизни у меня появился друг. Мы с ней болтали о том, о сем. Дочку свою она приводила - Мегги, она тоже там танцевала, а потом вышла замуж, как ни удивительно, за лорда. И у нее была подружка… Его голос, смягченный приятными воспоминаниями, замолкает. Он снова подливает вина. Девушка робко задает наводящий вопрос - они дошли до той части истории, которая в пресс-релизах описывается довольно часто, хотя и туманно: - Кристина? Она тоже там танцевала? Мужчина вздыхает, а потом неожиданно начинает смеяться: - Танцевала - это громко сказано. Вы бы видели ее тогда… Двигалась она просто кошмарно, если уж быть честным. Но она была знаменитостью в какой-то мере, и иметь ее в программе было делом почетным. Видите ли, она была дочкой легендарного Густава Даэ - совершенно чокнутого рокера старой школы, из поколения Мика Джаггера и Стивена Тайлера. Густав, или, как его звали все, Густи, был суперзвездой: скакал по сцене, в лучшие свои времена, играя на скрипке с электронным усилителем. Очень интересно и свежо. Я им в юности страшно увлекался - он всегда выходил на сцену в сложном таком гриме, лицо выкрашено в две половинки, белую и черную… В общем, как это часто бывает с рокерами - за вычетом Джаггера, конечно, он-то вечен - Густав Даэ долго не протянул. Передоза. Кристина осталась одна: мама ее работала у Густи на подтанцовках и смылась куда-то еще очень давно, скинув ему девочку. Он, надо сказать, души в Крис не чаял: таскал ее с собой всюду, наряжал, как куклу. Кристину воспитывала вся тусовка - как дочь богемного полка. Но денег Густав не оставил, все на порошок ушло, и потому она росла практически в «Опере». У Антуанетты, на самом деле, был с Густавом короткий роман до того, как он умер. Кристина была ей, как дочь. Так они и ходили ко мне в подсобку за благословением, две антуанеттины «дочки». И как этого можно было ожидать, наивный урод, с которым вы сейчас разговариваете, конечно же, не смог устоять. Она была такая сказочная девчонка, такая красивая и такая невинная - несмотря на все эти «грязные танцы». Может быть, у нее и поэтому ничего не получалось… Глаза, как у олененка, грива кудрявая… Ну, вы знаете ее прекрасно. Это было неизбежно - влюбился я, как последний дурак… Ни на что не рассчитывал - мне стоило только в зеркало посмотреться, чтобы понять, что шансов у меня нет. Девушка издает неопределенный звук - она хочет что-то возразить. Но мужчина не слышит ее - он весь погрузился в прошлое, и теперь по голосу его совсем невозможно понять, иронизирует он или с трудом сдерживает тоску: - А потом этот шанс у меня внезапно появился: как-то раз Крис и Мегги засиделись у меня в подсобке, выпили чуточку лишнего и начали петь. И я вдруг услышал ее голос. Господи, все оперные пластинки, что мне в детстве ставили, ко мне вернулись в один миг! Это было просто фантастично - у нее были удивительные природные данные. А у меня… у меня в подвале был старенький синтезатор «Ямаха», а за плечами - приличная музыкальная подготовка. Я храбро заявил, что научу ее петь, чтобы она могла выбраться из этой нашей «Оперы», где ей было не место, и сделать что-то стоящее. Она согласилась. Мы стали заниматься. Я был на седьмом небе. Мало того, что она все время была теперь со мной - ну, рядом, по крайней мере, она еще пела мою музыку. Потому что я, видите ли, писал музыку. Страшно не модную, не подходящую к «Опере» музыку. Мюзиклы я писал.… И мы с ней, как два голубка, мечтали, как у нее будет блистательный дебют, и мы вместе прославимся. Девушка спрашивает с воодушевлением: - Но ведь так и вышло? Мужчина отвечает не сразу. - Да, так и вышло. Но далеко не сразу. Сначала я выставил себя полным идиотом, потому что стал ее ревновать. У нашей «Оперы» был хозяин - Рауль, или, как все его звали, Ру Чейни. Да, Ру, как «крошка Ру» из «Винни-Пуха», и нечего смеяться. Ру был красавчик, он был богат, и он, кончено же, положил глаз на нашу восходящую звездочку. «Соперник» из подвала с маской на физиономии ему был совсем не кстати. А она… Она его, само собой, не отталкивала. Кто бы ей еще, кроме Ру, устроил дебют после наших уроков? Меня это страшно злило. Я устаивал ей сцены - и этим, конечно, делал только хуже. Подтверждал свою репутацию чокнутого, на всю голову больного бывшего спецназовца… Драку, которую мы с Ру устроили на крыше «Оперы», я никогда не забуду. Она нас разняла. И это было к лучшему - мы вполне могли друг друга убить.… В конце концов, мы все-таки устроили ее дебют, благодаря тому, что голубки Рикки и Эндрю были на нашей стороне и собрали всю тусовку на особую рождественскую вечеринку «для своих». Ру уже нечего было возразить, когда она вышла на сцену и запела, спорить было уже не с чем. Она была прекрасна. Великолепна. Лучше всех на свете. Сара Брайтман могла уходить на пенсию.… А когда Крис закончила петь, она вытащила на сцену меня. И сказала всему залу, так громко, что микрофон фонило: «Вот этому человеку я обязана всем… Это его песни я сегодня пела, он заставил меня поверить в себя и стать достойной моего отца». А потом она меня поцеловала - прямо там, на сцене, у всех на виду. И я стоял там, в маске своей нелепой, и плакал, как мальчишка, хотя мальчишкой-то я и не помню, чтобы плакал. Это был лучший вечер в моей жизни. Он молчит, и девушка молчит тоже. Сцена эта стоит перед глазами, как живая, будто она ее видела: ее собеседник, высокий, плечистый мужчина в нелепом наряде охранника из секс-шопа, и девушка в узких джинсах, встряхивающая копной темных кудрей, капли пота блестят на ее возбужденном радостном лице, а над ними крутится дискотечный шар… Девушка чувствует боль, нежность и потрясение, о которых мужчина говорил своим глубоким и тихим голосом - чувствует их, как свои. Она вздыхает зачарованно: - Я никогда не слышала про эту «рождественскую вечеринку». Как так получилось - она же изменила историю шоу-бизнеса, та ночь? Мужчина говорит сдержанно: - Не так сразу все изменилось. Нам повезло - Рикки и Эндрю постарались и в зале были нужные люди. Мы и правда после этого смогли добиться, чего хотели. Но там не было прессы. В основном, там были просто завсегдатаи «Оперы» - веселая богемная тусовка. Если бы не Крис, не ее происхождение, не интерес, которым к ней, вдруг запевшей, воспылали бывшие продюсеры ее отца, ничего бы не было. Но она - это была она. И она взяла меня с собой. Вытащив меня тогда на сцену, она буквально вывела меня на свет. - Он резко смеется. - Если вы назовете статью «Красавица и чудовище», я подам на вас в суд. - Вы же поженились, верно? - О да. Я написал для нее, наконец, полноценный мюзикл. Он понравился Эндрю Ллойд Уэбберу и он его даже продюсировал. Все было хорошо. Некоторое время. Долгая, долгая пауза. Девушка знает, на самом деле, ответ на свой следующий вопрос, его знают все, кто читает газеты, но она спрашивает, потому что хочет, чтобы мужчина рассказал ей сам: - Вы развелись? - Через три года. Будучи уже очень знаменитыми людьми и вылив друг на друга порядочно помоев. Мальчик остался со мной. Он сейчас в школе. - А почему? - Почему со мной? Потому что ее новый муж, вышеупомянутый Ру Чейни - единственный человек в Англии, для которого я на веки вечные останусь уродом из подсобки. И ему совершенно не нужно, чтобы мой сын вертелся у него под ногами. И потом - она все время на гастролях. Мальчику со мной удобнее и спокойнее. - Я имела в виду - почему вы развелись. - «Непримиримые противоречия». - Простите. Это было бестактно. - Ну что значит «бестактно»? Не забывайте, я же даю самое откровенное интервью в своей карьере.… Если хотите знать - я думаю, что мы просто были не готовы к настоящей жизни. То, что произошло с нами тогда в «Опере», на сцене и за кулисами, было сказкой. Самой настоящей сказкой - как в голливудском мюзикле 50-х. Но так ведь всю жизнь не проживешь, верно? Ей хотелось свободы - она была все-таки очень молода, когда все это случилось. И естественно, постепенно стало ясно, что вечно сидеть с таким угрюмым барсуком, как я, ей неинтересно. А мне… мне было трудно все время быть рядом с женщиной, которой я всем обязан. Где бы я был, если бы не она? В своем подвале. А теперь я на глянцевом развороте в Vogue, беседую с вами. Мне все время казалось, - да что там, я знал, - что она смотрит на меня сверху вниз. И мне было тяжело. Вот такой я оказался эгоистичный мерзавец. Не смог вынести гнета собственной благодарности. Снова длинная пауза. А потом он говорит очень отрешенно: - Я сам виноват во всем. Сам оттолкнул ее, видно. Потому что был момент - тогда, на сцене, или может быть позже - но я точно знаю, что был момент, когда она любила меня. Мужчина и девушка долго, долго молчат. А потом она говорит: - Знаете, ведь вы не правы. На самом деле она всем обязана вам. Если бы вас не было в «Опере», с вашим синтезатором и вашей музыкой, то и ее бы не было. Она бы не запела, если бы ей не было легко и весело с вами, в той подсобке. И ничего бы не было. На пленке слышен мягкий мужской смех: - Вы очень добры. Лесть - лучший путь к сердцу эгоистичного мерзавца. - Я и не думала льстить. Я понимаю, вам, наверное, говорят банальные комплименты каждый день и я не оригинальна. Но ваша музыка… - очевидно же, что она важнее, чем голос, который ее исполняет. И вы сами… На пленке снова тишина. Мужчина и женщина смотрят друг на друга. В комнате полумрак, и за окном падает снег. С улицы доносятся звуки радио - пошлые песенки про колокольчики и оленей. Рождество. потом на пленке раздается странный шум - это придвигаются друг к другу люди, которые сидят рядом: он на диване, она на кресле. Она спрашивает очень тихо: - Можно, я сниму вашу маску? Он коротко вздыхает и его голос становится совсем другим - неуверенным и как будто даже испуганным. Никакого сарказма - только глубокая, глубокая грусть: - Любопытство сгубило кошку… Но почему бы и нет. Это же откровенное интервью… Девушка придвигается ближе. Скрипит пружина. Звенит, падая, бокал. Но самое важное, что между ними происходит, бесшумно - его невозможно записать на пленку. Дыхание становится чаше…их губы встречаются…Клик. Кассета кончилась.
Шумахер: Дженнифер! Эмми! Вы должны обсуждать Призрака, а не внешность Батлера. Дженнифер: Кто этот ангел? Эмми: Он учил меня петь… У него красивые глаза. А вчера я подглядывала в замочную скважину его гримерки и… Джерард: Что?! Эмми: Да ладно. Ничего ТАКОГО я не видела. Хотя… Вся женская часть съемочной группы: Расскажи!!! Батлер тяжело вздыхает. Патрик: Да ладно. Ты тоже подглядывал. Джерард: Я?! Эмми: Что?! Шумахер: Да все мы… Все уставились на режиссера. Шумахер: Снимать будем или нет?!
Шумахер: Итак, Карлотта поет. В этот момент падает задник… Минни, что ты делаешь? Драйвер: Мне уже надоело, что на меня несколько дублей подряд падает эта хрень. Я вся в синяках. Шумахер: Пожалуйста, оставь эту «хрень» в покое и вернись на исходную позицию. Еще один дубль! Батлер (откуда-то сверху): Еще одного не получится. Шумахер: Почему? Батлер: Ну… Я тут, кажется… несколько перестарался. В общем тут какая-то штука сломалась и задник застрял. И, кстати, я тоже застрял,… кажется. Шумахер (кому-то из рабочих): Иди, посмотри в чем там дело. Эмми! Иди сюда, будем снимать Think of me. Только платье переодень. И надень чулки, вечно ты их забываешь. Россум: Think of me, think of me fondly… А-а! Задник падает на Эмми. Батлер: Мы починили ту штуку, задник больше не застревает. Шумахер (тяжело вздыхая): Отлично, Джерард. Прекрасная новость. Помогите Эмми, наконец.
Батлер: Bravo, bravo,... bravi... Блин! Шумахер: Джерард! Что там у тебя опять случилось? Батлер: Зеркало заело. Шумахер: Не надо крушить театр раньше времени. Батлер: Ну я же не специально. Я из-за этой маски ничего не вижу. Эллисон: Who is this angel? Шумахер: Это не ангел. Это наказание.
Шумахер: Экшн! Уилсон: А теперь мы идем ужинать. Я ужасно голоден. Давай переодевайся, а я такси закажу. Шумахер: Какое такси?! Девятнадцатый век! Экипаж, велишь подать экипаж. Уилсон: О’кей. Россум: Нет, Ангел Музыка очень строг. Батлер: Правильно, Патрик иди отсюда. Шумахер: Джерард! Лезь обратно в зеркало, тебе еще рано… Патрик, иди уже. Эмми, переодевайся. И не забудь чулки!!! Зеркало отодвигается, появляется Призрак-Джерри. Шумахер: Батлер, маску-то надень. Эмми! Я же сказал, не забудь чулки. Где ты их опять оставила? … Снимаем дальше. Россум: Ухты, какой канделябр! А это настоящее золото? Шумахер: Эмми, ты очарованна Призраком, причем тут канделябр? И не забывай рот под фанеру открывать.
Шумахер: Россум просыпайся и не забудь надеть чулки. Россум: А где они? Батлер (виноватым голосом): Ну,… там декорация отваливалась. Я ее задел… слегка. Нужно было чем-то привязать. Ну я смотрю чулки без дела лежат, ну я и привязал… чулками. Шумахер: Вычту из твоего гонорара… Ладно. Эмми, снимай с него маску. Кристина снимает маску, Призрак недоволен. Батлер (не своим голосом): Отдай! Ах ты,… дура! (Подходит к зеркалу). Ну и грим! ... Ну и рожа у меня! Очуметь! Шумахер: Джерард! Не отвлекайся! Батлер: А, ну да. На чем я там остановился! … Дура! Верни маску! Россум: Сам дурак! Держи свою маску. Чё орать-то? Нервные все какие-то.
Шумахер: А теперь…. Да Эмми, правильно, теперь ты должна его поцеловать. Но может, подождешь, пока камеру включат…. …. Стоп, снято! Россум, я сказал снято! Батлер! Ты не должен целовать ее в ответ. Батлер (разочарованно): Почему? Шумахер: Отпусти Кристину. Теперь скажи им, чтобы уходили. Батлер: Патрик, иди отсюда. Шумахер: Россум, оторвись от Батлера и уходи. Только кольцо не забудь оставить. И почему ты опять без чулок? Эмми, тяжело вздыхая, отпускает Джерарда. Шумахер: Батлер, не надо ломать обезьянку. Россум, подходишь и оставляешь ему кольцо. Батлер (глядя на Эмми): Я люблю тебя. Россум: Ну,… я тебя тоже…. Но… может после съемок… В общем… Батлер: Вообще-то я обращался к Кристине. Россум (оглядываясь по сторонам): Какой Кристине? Шумахер: Ты Кристина! Россум: Я?! … Ах, ну да.
Отправлено: 01.09.09 04:41. Заголовок: Нашла в контакте - а..
Нашла в контакте - аффтар Настюша Жизель Рыдаева
Дело было утречком, делать было нечего... читала одностишия Ольги Арефьевой и думала, какие из их подходят чему в "Дракуле 2000". :) Вот что у меня получилось: Про Мери: "Я не сдурела. Я вообще такая." Дракула - Мери: "Люблю вас. Просто в очень редкой форме." Он же-ей же: "О, нервный тик! Иль всё же подмигнула?!" Про Мери в начале фильма: "Уж зла любовь, ну а козла всё нету..." Про Ван Хельсинга: "Недоборолся он с зелёным змием... (эпитафия)". Мери-про Дракулу: "Противный, но в хорошем смысле слова... " Мери - про Дракулу с Люси : "Со мною - ей? Ну, это не измена!". Дракула: "Я не маньяк. Я просто - сексуальный." Дракула-Мери: "Вы дура или это просто имидж?" Он же-про Ван Хельсинга (печально): "И тут его прервали. Пополам."
Отправлено: 02.09.09 02:17. Заголовок: 2 серия подборки (п..
2 серия подборки (по Арефьевой): Дракула: "Уж если изменять - так сразу многим!" Мэри-Дракуле: "О, поднимись с колен! Держать устала." Она же-ему же: "Укачивал меня ты слишком резко..." Дракула-Мэри (устало): "Уже твой психоаналитик в дурке..." Дракула-Мэри: "Люблю Вас, и не только ради дела..." Он же-ей же: "Вы с этим умным видом даже спите?" Дракула: "Как утомляет симулировать нормальность!"
Нелегким будням бедняги Ван Хельсинга посвящается :) "Что там у нас... вновь в школу вызывают. А у меня вампир недоубитый!" "Что беспокоиться? Ведь дочка ж за границей!" "Да что там Дракула - я сам ее найти порою не могу!"
Отправлено: 03.09.09 22:47. Заголовок: Одностишия разных ав..
Одностишия разных авторов. Понятно про кого )): "Он пошутил. И всем вдруг стало грустно" Дракула-Ван Хельсингу: "Ах, чтоб тебя посмертно наградили!..." Про Мэри: "Всех покоряла прямотой извилин." Дракула-Мэри: "Ты можешь на меня всем телом положиться!" Дракула: "Не утруждайтесь так, меня уже побили." Мэри: "Я вас не в том случайно убедила..." Дракула: "Хороший я - да кто же мне поверит!" Дракула-Мэри: "Где ты была, пока тебя хотели?!" Дракула-глядя на Ван Хельсинга (злорадно): "И сливки общества, случается, скисают!" Мэри: "И не подмигивайте - гроб ваш слишком тесный!"
Еще чуть-чуть одностиший :)) Дракула-про Мери (восхищенно): "Какие ножки! Глазки! Шейка! Группа крови..." Он же - про нее же (скорбно): "Ну, от Ван Хельсинга ждать лучшего ведь глупо..." Мэри (в раздумьях): "Мне зеркала держать теперь нет смысла..." Она же - про Дракулу: "Не джентльмен. Зато блондинок любит." Дракула: "Аэрофобию я заработал честно..." Дракула - Ван Хельсингу: "Твоя дочь спит спокойно. Но со мной." Дракула - Мери (перед укусом): "Тебе понравится... или хотя бы мне."
еще подборка... по Вишневскому и Глущенко: Дракула: "Куда пропал?.. Да не было в живых!..." Дракула - Мери: "Желанная моя, скорей бы утро!.." Он же - про нее же: "Тут я заснул, но было уже поздно..." Он же - ей же: "Спасибо мне, что есть я у тебя!.." В конце фильма: "Я умираю, но об этом - позже..." Понятно про кого :): "Больница, морг, ну а потом к той бабе." Про Д. и М.: "Их взгляды лютой нежностью горели" Дракула - про Мери (умиляясь): "Она ждала меня, как Анна паровоза."
Отправлено: 07.09.09 22:55. Заголовок: Дамы, такое было? ..
Дамы, такое было?
19 декабря 1870 года
До празднования рождества остается пять дней, и моя опера гудит как растревоженный улей. Вот уже несколько дней я почти не выхожу из своего убежища, чтобы лишний раз не впадать в состояние совершеннейшего отчаяния, когда кажется, что напрасны были все мои усилия и многолетний каторжный труд. Бесполезно! Все мое стремление привить здесь хоть кому-то чувство прекрасного принесли не больше проку, чем бесплодные попытки воспитать травоядные наклонности у бенгальского тигра. Здесь царят не Музы, а золотой телец, причем телец не только жадный, но и на редкость бестолковый. Стоило мне ненадолго оставить этих людей самим управляться с моим театром, как они в считанные недели отбились от рук, лишились остатков разума и превратили храм искусства в сущий цирк. Все это празднование, из-за которого так много шуму и пустой суеты, сплошная пошлость и свидетельство дурного вкуса. И как они не противны сами себе, эти невежественные, глупые люди, которые не отличают ярмарочного балагана от тонкой возвышенной атмосферы моих творений! До чего же отвратительна эта аляповатая пестрота драпировок! Я прихожу в ужас, когда обхожу по ночам мои владения и вижу, что они успели сотворить без надлежащего руководства. Закупили конфетти столько, словно собрались запастись им на тридцать лет вперед, и привезли такое количество свечей, что, уничтожив их, оперные мыши умрут от обжорства. Нелепое, глупое расточительство! На занавес булавками прикололи вульгарнейшие бумажные фонарики. Ужасно! Хуже них только серпантин, который наматывается на ноги не хуже изголодавшегося по сытной человеческой плоти змеиного клубка. Даже Ла Карлотта, эта нестерпимая пароходная сирена, вчера c энергией извержения ее родного Везувия влетела в театр во главе процессии, которая несла за ней целую корабельную сосну. Они с похоронной торжественностью водворили громоздкое чудовище в ее гримерной, так что она теперь сидит там под ней вроде лесного мухомора, отпугивая своей ядовито-красной шляпой всех непрошеных гостей. Когда я покидаю мое тихое убежище, где царит лишь одна музыка и нет места пошлости и невежеству этого несовершенного мира, сердце мое обливается кровью. Это рождественское недельное безумие, как застарелая болезнь, дает ежегодный рецидив, о котором после нельзя вспоминать без чувства стыда и сожалений о даром потраченном времени.
Обо мне никто не упоминает. Вчера простоял два часа в нише, слушая разговоры хористок. Но они обсуждали платья и прически, и так увлеклись, что даже ни разу не оглянулись, когда я шумно вздохнул, пытаясь привлечь их внимание. Конечно, где уж им помнить о Призраке оперы, когда решается столь глобальный вопрос вроде того, завивать кудри или не завивать, и делать ли маску из серебряной бумаги или из черной. Было сильное искушение придушить несносную девицу лентой серпантина, исключительно для создания в Опере по-настоящему праздничной атмосферы. Удержался. Но только потому, что это нарушило бы мои собственные планы.
Да, теперь кое-что вкратце о моих планах. Наконец-то закончил рисовать эскиз своего маскарадного костюма. Вышло великолепно, даже на мой придирчивый взгляд - очень стильно и впечатляюще. Я уже предчувствую обмороки и вопли ужаса – именно то, что и требуется. Пусть не думают, что им все сойдет с рук! Ни одно из нанесенных мне оскорблений не останется безнаказанным! Я самолично приду на их праздник и посмотрим тогда, захочется ли им после этого устраивать эти свои веселенькие пляски, глупо хохотать и бросаться крашеной резаной бумагой, в то время как рядом с ними испили чашу страданий те, кто… вычеркнуто …лишены… вычеркнуто …чье одиночество… старательно вымаран весь конец фразы. Мой костюм называется Смерть, и это будет воистину незабываемое зрелище. Штаны и шляпу срисовал с портрета Генриха Четвертого, роскошный стиль семнадцатого века как нельзя лучше подчеркнет зловещую торжественность моего появления. Пока думаю насчет освещения, необходимо воздать наиболее гнетущее впечатление, от которого кровь стыла бы в жилах. Видимо придется обрабатывать все свечи особым составом моего изобретения, однако это означает, что накануне празднования всю ночь придется посвятить столь утомительному и монотонному труду. Возможно, удастся перепоручить… пока думаю. Уже решил, что спущусь к ним по парадной лестнице, чтобы они успели прочувствовать весь ужас своего положения и неотвратимость моей суровой мести. Пока они будут пытаться набрать в легкие хоть глоток воздуха, чтоб кричать и звать на помощь, подойду к этому виконту, положу холодную руку ему на плечо (гм… не забыть наколоть льда в перчатки для создания эффекта мертвенно-ледяного прикосновения), и скажу ему что-нибудь соответствующее случаю, к примеру «Приготовься, смертный, и исповедуйся, скоро я приду за тобой». Если он и не умрет от ужаса там же на месте, то хотя бы позеленеет, и пусть Кристина полюбуется, как он дрожит и заикается. Может быть, тогда… ладно, не буду об этом, сейчас не время погружаться в уныние, слишком многое нужно сделать за эти дни. Попробую больше не отвлекаться… Признаться, это трудно. Как подумаю, что она… и он… Все, все, все. Довольно. Так вот, мой маскарадный костюм. Он будет черным, черным до последней пуговицы на жилете. Будет роскошный длинный плащ с множеством складок, обязательно широкополая шляпа с перьями (с ней проще всего, старая шляпа есть, страусовые перья одолжил у Ла Карлотты, лежат уже отмокают в черной краске), сапоги не проблема, а вот камзол и штаны нужно шить. Но результат стоит затраченного труда! И единственное светлое пятно во всем этом одеянии – белая маска Смерти в виде черепа. Маску сделаю на днях, это не сложно. Нужна только плотная бумага (пришлось изъять одно облако из декораций к Ганнибалу, все равно в ближайшее время здесь будут ставить мою оперу, а не эти простенькие поделки, достойные провинциального театра с залом на тридцать человек), кроме того, нужен клей и форма для просушки. Форма… Из чего бы… Ах да, все равно бюст Наполеона даром стоит, послужит-ка он у меня благому делу. Сложнее всего будет прицепить нижнюю челюсть, так чтобы я мог нормально проговорить заготовленную речь, а не невнятно гнусавить с липким куском папье-маше в носу. Обдумаю.
MadMariner Классные коллажи!! А последний, словно он в окно заглядывает. Нанести бы на самоклеещуюся пленку и на окно наклеить! Откраваешь шторы, а там Джерри! Таааккой заряд на весь день!
Не зря говорят - глаза - зеркало души... С ума сойти можно , когда смотришь на разное выражение глаз Джерри и задумаешься что же у него на душе... Я от его глаз в первую очередь, а потом все остальное...
Отправлено: 13.09.09 13:19. Заголовок: Песня царя Персов (И..
Песня царя Персов (Исполнять на мотив песни Высоцкого «А тот, который с нею был…»):
Их было триста бронзоликих эвпатридов, А нас побольше. Чуть-чуть побольше. Харизматично обошли мы Леонидов – Когда б не гордость - те б жили дольше..." В тот вечер я не пел, не пил: Я стан разбил у Фермопил И окопался, И окопался, А тот, который Леонид, В ущелье спрятался, бандит, В ущелье спрятался, бандит, И издевался.
Я по-хорошему хотел Я говорил: от наших стрел Померкнет солнце, Померкнет солнце, К чему задаром пропадать, Ведь вы спартанцы, господа, Ведь вы спартанцы, господа, А не японцы.
Но тот, который Леонид, Смеется, гнида, и хамит По Геродоту, По Геродоту. Он мне сказал: «Валяй, рискни! Мы можем драться и в тени, Мы можем драться и в тени, Гуляй, босота!»
Теперь-то что – купил тротил И Фермопилы своротил к такой-то маме, к такой-то маме. Изобрести бы динамит – и выгребал бы Леонид, и выгребал бы Леонид двумя руками.
А так-то этой гопоте Сподручно было в темноте Шмонать туристов, Шмонать туристов. Идем отрядом, глядь – стоят. Они стояли молча, в ряд, Они стояли молча, в ряд, Их было триста.
От ихних рож бросает в дрожь, У каждой рожи длинный нож, И все серьезны, Вполне серьезны. На стенку стенка мы сошлись, Гидарн скомандовал: «Шубись!», Гидарн скомандовал: «Шубись!», Но было поздно…
На восемь бед – один ответ. Увечных сдали в лазарет, А дальше в тему, Ну очень в тему Явился некто Эфиальт И как два пальца об асфальт, И как два пальца об асфальт Решил проблему
MadMariner Прикольно! Главное музычка бодрая такая! Я еще раньше не видела коллекцию поцелуев! Любвеобильный наш! Я тут тоже нарыла новый клип! Как же он хорош в "Дракуле"! И в "Аттиле"! Да вообще просто:Как он хорош!
Отправлено: 20.09.09 22:31. Заголовок: Я очнулся от зверско..
Я очнулся от зверской головной боли. Казалось, внутри черепной коробки поселились два сумасшедших дятла, и оба они задались целью сделать пару аккуратных дырок у меня в висках. Тук-тук, тук-тук, стучали они. - За-мол-чи-те… - Простонал я. Но они не послушались. В надежде заглушить эти звуки, я подтянул руки к ушам и тут же снова застонал. Движения отзывались резкой болью. Болело абсолютно всё, начиная от пальцев рук и заканчивая косточками на лодыжках. Создавалось впечатление, что совсем недавно по мне прошлась лошадь… Две лошади. А может, три. Или же я побывал в какой-то смертоубийственной потасовке. Но зачем делать предположения? Нужно просто вспомнить, что произошло несколько часов назад… Всего лишь вспомнить. Это ведь так легко! Так легко… Ужас пришёл не сразу, наверное, секунд через пять после осознания. Но, придя, охватил меня целиком. Даже боль немного отступила перед его натиском. Помимо трудолюбивых птиц, в моей голове не было ничего. Ни мест, ни людей, ни событий. И меня… Меня там тоже не было. Я чувствовал что дышу, а значит - существую, знал, что нахожусь в Париже, и на дворе стоит 1870 год, но вспомнить, кто я такой, упорно не получалось. Все воспоминания исчезли, уступив место густому серому туману и монотонному, сводящему с ума стуку… Дятлы продолжали свой труд. Пытаясь справиться с накатившей паникой, я сосчитал до десяти и попытался открыть глаза. Надо же узнать, где я нахожусь… С превеликим трудом разомкнув веки, я увидел тускло-серый свет... С каждой секундой он становился всё ярче и ярче, став, наконец, ослепительно белым. А ещё… ещё я увидел ангела. Он оказался точно таким, как на скульптурах - маленьким, пухлым младенцем ослепительно белого цвета. Повиснув в нескольких метрах надо мной, он неподвижно глядел мне в глаза. К слову сказать, лицо у него было препротивное. Несколько мгновений мы молча изучали друг друга, потом я спросил: - Я… уже там? Он не ответил, продолжая смотреть на меня своими странными глазами. Странными оттого, что зрачок и радужка тоже оказались белыми, как и маленькие крылышки, пухлое тельце и грубые, будто сделанные из гипса цветы, в окружении которых он парил. - Прошу, скажи мне… - Хрипло повторил я. На подбородок ангелу села большая чёрная муха, но он даже не подумал её согнать. Вот что значит - святость… Муха почистила лапки и переползла с подбородка на нос. Через мгновение к ней прилетела подружка. С минуту я тупо смотрел, как насекомые ползают по слуге божьему, и смачно выругался. Похоже, у меня отшибло не только память, но и мозги. Принять лепнину на потолке за обитателя загробного мира, да ещё и разговаривать с ним мог только законченный идиот. Интересно, я - идиот? А что, вполне возможно. Человек здравомыслящий вряд ли ввязался бы в драку, которая привела к таким вот последствиям… Впрочем, могло быть и хуже. Я, например, мог сейчас валяться мёртвым в какой-нибудь канаве, а вместо этого лежу в мягкой постели на… какие тут у нас простыни? Превозмогая боль, я пошарил рукой, по своему ложу. Кожу приятно холодила нежная, скользящая материя. Понятно. Простыни у нас - шёлковые. А потолок - высокий и… чёртов, ангел… лепной. Значит, это дом весьма состоятельных людей. Видимо. В поисках подтверждения этой гипотезы я повернул голову и осмотрелся. Мои предположения оказались верны. Я лежал на огромной кровати, стоящей посреди комнаты, обставленной в вычурном стиле ампир. Всё здесь дышало роскошью и богатством. Тяжёлые, отдёрнутые сейчас гардины на высоком окне были бархатными; многочисленными подушки на диванах - шёлковыми, а рамы на картинах - позолоченными. Почти всю поверхность инкрустированного перламутром туалетного столика, стоящего рядом с изящным трюмо, занимали причудливые флаконы с одеколонами и прочими изысками мужского туалета. Это наводило на мысль, что спальня принадлежала мужчине. При том, скорее всего не особенно привлекательному - на зеркало трюмо было наброшено чёрное покрывало. Впрочем, вполне возможно, добрые хозяева уже начали приготовления к скорой кончине обитателя этой спальни. Ведь, как известно, зеркала в доме, где лежит покойник, принято закрывать… Но я-то не покойник! Или пока ещё рано об этом судить..? Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, я продолжил осмотр. Почти половину противоположной стены занимал огромный камин, в котором тлели угли; на каминной полке монотонно тикали большие, но очень изящные часы семнадцатого века. Эти звуки удивительно гармонично сливались со стуком в моей голове: Тик-так, тук-тук, тик-так, тук-тук, тик-так, топ-топ, тик-так… Топ-топ?! Какой такой, топ-топ? Я прислушался. Где-то вдалеке раздавались лёгкие шаги. Не знаю почему, но я сразу понял, что они женские, хотя ни стука каблуков, ни характерного шуршания шлейфа о паркет слышно не было. Любопытные, однако, у меня способности. Шаги приближались, чему я несказанно обрадовался. Оставаться в неведенье мне, откровенно говоря, надоело. А так хоть будет у кого спросить, кто я и кому принадлежит это «скромное» жилище… Признаться, я очень надеялся, что оно принадлежит мне. Такое ведь тоже возможно! Очень медленно прекрасная мадемуазель - почему-то мне не хотелось думать, что сюда идёт безобразная мадам - подошла к двери и замерла. Теперь я отчётливо слышал её прерывистое дыхание. Похоже, девушка, сильно нервничала… или просто страдала одышкой. Так она дышала минут пять, и я уже почти отчаялся, что она вообще войдёт, когда дверь наконец приоткрылась. В узкую щель я увидел девичью фигурку в тёмно-синем домашнем платье. Девушка оказалась довольно высокой и очень, очень худой. На длинной тощей шее, сделавшей бы честь любой цапле, я разглядел небольшую голову с бледным лицом и каштановыми волосами. Свободно падая на плечи и частично закрывая то место, где у всех нормальных дам находилась грудь, они спускались почти до талии… Некрасивые волосы, хоть и густые. Да и сама она какая-то… На ощипанного цыплёнка похожа. Глаза, правда, ничего… Большие. Но глупые… - Здравствуй. - Тихо сказала девушка А вот голос её мне понравился. Очень приятный, нежный, даже какой-то потусторонне-нежный. Будто меня сейчас поприветствовал призрак умершей возлюбленной. Моей возлюбленной. А может так оно и есть? В том смысле, что этот ощипанный цыплёнок и есть моя прекрасная невеста… Или, не приведи Господь, жена! Какой ужас… Нет, нельзя сейчас об этом думать, и без того плохо. Будем считать, что это заботливая сестра… К слову сказать, и правда, заботливая. Не с пустыми руками пришла… Вон, теребит что-то в пальцах. Что же это? Тряпка какая-то… и мочалка. Она что же, помыть меня решила? Ну уж нет! Сам как-нибудь справлюсь. - Как ты себя чувствуешь? - Грустно спросила девушка, зайдя, наконец, в комнату. - Отвратительно, - честно признался я. Она горестно вздохнула. - Мне жаль. - Она медленно подошла и села на краешек кровати. - Мне, правда, жаль. Я кивнул. - Пойми, я вовсе не хотела, чтобы так всё случилось! - Разумеется. - Хмыкнул я. - Ангел, ну почему же ты мне не веришь?! Последние слова она чуть ли не прокричала, после чего прижала к лицу тряпку с мочалкой и мелко задрожала. Комнату огласили сдержанные рыдания. Да. Только этого мне и не хватало. Часы, дятлы и всхлипы. Может, сюда ещё оркестр пригласить? Чтобы поскорее избавиться от неприятных звуков, я осторожно сел и погладил девушку по плечу. Но она истолковала сей успокоительный жест не так, как планировалось, и вместо того, чтобы умолкнуть, кинулась мне на шею. От внезапного толчка я не удержал равновесие и упал на подушки, нечаянно потянув её за собой. Но девушку это ничуть не смутило. Удобно устроившись у меня на груди, она продолжила рыдать. А мне ничего не оставалось, как снова погладить её. Теперь уже по спине. - Прости меня! - Всхлипнула она, орошая слезами оборки моей ночной сорочки. - Да ладно… - Пробормотал я, чувствуя, что начинаю задыхаться от её волос, попавших мне в рот. - Ты сядь… Так будет удобнее… Проигнорировав совет, она спросила: - Ты меня… прощаешь? - Конечно. Только сядь. - И ты не сердишься? - Нет. - Совсем? - Совсем. - О, ты так великодушен! Я… я не думала… - Сядь! Видно, закричал я чересчур громко, потому как девушка испуганно вскочила, забыв даже свои банные принадлежности. Я мельком взглянул на них и вдруг понял, что это не совсем то, о чём я думал. Если не сказать, - совсем не то. Тряпка оказалась куском белой тисненой кожи с дырочкой и выступом, отдалённо напоминающим человеческий нос, а мочалка - чёрным париком. - Что это? - Спросил я, указывая на предметы. - Маска и парик… - Удивлённо ответила она. - Я подумала, что ты захочешь их надеть, когда придёшь в себя. После этого заявления я впал в лёгкий ступор. Неужели меня так сильно изуродовали? Наверное, так и есть, оттого и зеркало завешено… Но зачем тогда парик? Они что же, из меня ещё и волосы выдирали?! С кем, интересно, я связался Подняв руки к лицу, я начал лихорадочно себя ощупывать. С левой половиной всё было нормально. С правой - вроде тоже, только кожа кое-где слегка бугрилась, но совсем не болела. Чего не скажешь о глазах. Под ними вспухли отёки. Видно, мне и здесь наставили синяков... Превозмогая боль и не обращая внимания на то, что в комнате дама, а на мне только ночная сорочка, я слез с кровати и слегка прихрамывая, поплёлся к зеркалу. - Ну, зачем ты! - Воскликнула девушка. - Не стоит мучить себя ещё больше… - А больше некуда, мадемуазель. Видите ли… - Сказал я, стягивая покрывало. - Ох ты ч-чёрт! Кто ж меня так?! Скоты! Зачем волосы-то рвали?! Так вот, видите ли… - Продолжил я, отворачиваясь от зеркала и глядя ей прямо в глаза. - Я ничего не помню. Ни кто я, ни кто вы, ни чей это дом… - Это дом Рауля. - Еле слышно произнесла она. - М-мм… Какая жалость, я-то думал, он принадлежит мне… А кто такой Рауль? - Он мой жених… - Сказала она, бледнея. А я с облегчением вздохнул. Первая хорошая новость за всё утро! - Кто он мне? Друг, приятель, кредитор? Почему я оказался у него дома, что со мной произошло? И кто, я, в конце концов?! Говорите, мадемуазель, не молчите! Она долго стояла, не произнося ни слова, и мне даже захотелось помахать рукой перед её глазами, чтобы проверить, не заснула ли она. Бывает такое - некоторые люди умеют спать стоя, как боевые лошади. Может, и она из их породы? Но делать этого не пришлось, так как она, наконец, спросила: - Ты правда ничего не помнишь? Я помотал головой. - Что ж… Тогда садись. Рассказ предстоит долгий. Я вернулся в кровать, а моя новая знакомая - кстати, я до сих пор не узнал, как её зовут, - придвинула большое кресло с высокой спинкой и, усевшись в него с ногами, начала: - Ты - Эрик, Призрак Оперы. Я вздохнул. Час от часу не легче - недавно был зверски избит, вследствие чего потерял память, а только что превратился в призрака. Хорошо, хоть оперы, а не приюта для душевнобольных, что в сложившейся ситуации выглядело бы более правдоподобным. - Те десять лет, которые я тебя знала, ты прожил в подвале Опера-Популер, а в последние несколько дней… Рассказ и правда занял немало времени. Кристина - так звали эту милую девушку - оказалась неплохим рассказчиком и старалась не упустить ни единой детали, так что по окончании этой увлекательной истории у меня возник только один вопрос: - Простите, сударыня, а я… нормален? - Твоё лицо… - К дьяволу лицо, мне нужно знать: совершая всё то, о чём вы рассказали, я находился в здравом уме? Она задумалась. - Да… Наверное… Хотя мне сложно судить. - Понятно. Я встал с кровати, и вновь подошёл к зеркалу. Теперь я рассматривал свою физиономию с тщанием и скрупулезностью ювелира, пытающегося понять, насколько это желтоватое пятно снизит общую цену камня. После длительного изучения я решил, что моему бриллианту цены нет. В том плане, что такое сокровище никто не возьмёт и задаром. - Кристина, где моя одежда? - Резко спросил я. - Мне пора уходить. Кстати, ты так и не рассказала, как я очутился в доме твоего жениха. - Ты попал под копыта лошадей экипажа де Шаньи. Я же говорила, за тобой гналась толпа, и спасаясь от неё… - Я не придумал ничего лучше, чем бросится под колёса кареты счастливого соперника… Ну, да. Ничего другого я от себя и не ожидал. Так что с одеждой? - На тебе была только окровавленная рубашка и… и… - И всё?! - С ужасом спросил я, представляя как бегу босиком по заснеженным улицам Парижа, а следом, вопя и улюлюкая, спешит толпа человек в сто, с факелами и вилами. - Нет, ещё рейтузы были. - Развеяла мои страхи Кристина. - И сапоги. Только всё это я выкинула. Твои вещи превратились в тряпьё, но Рауль согласился одолжить тебе кое-что из своего гардероба. - Милый у тебя жених. - Сказал я без всякой иронии. - Хочешь, я его брошу? - Спросила она так, будто интересовалась, хочу ли я гренков на завтрак. В зеркале я встретился взглядом с её огромными, карими глазами. Сейчас они пылали как уголья, тогда как лицо своим цветом напоминало мел. - Но ты ушла от меня к нему? Ты сама мне об этом сказала… - Я ошиблась, Эрик. Жестоко, глупо ошиблась. Я смертельно боялась тебя, а Рауль… Он был таким спокойным… - Когда висел, привязанный к решётке? - Не удержался я от насмешки. Терпеть не могу… То есть, мне кажется, что я терпеть не могу женщин, которые сами не знают чего хотят. И сейчас эта темноволосая мадемуазель, вдруг решившая, что нищий урод в рубашке её жениха чем-то лучше самого жениха, вызывала у меня лишь презрение. Не сильное, без ненависти, скорее, даже просто брезгливость, какую испытываешь при виде раздавленного жука. - Эрик, прошу тебя… Я медленно подошёл к её креслу и положил локти на спинку. - Кристина, прости, но думаю, ты должна остаться с Раулем. Сейчас ты для меня чужой человек, я не чувствую той страсти, которая, как ты говорила, подвигла меня на те «великие» дела. Прости, но это так. Оставайся здесь, в этом прекрасном доме, и проживи эту жизнь, не жалея ни о чём, кроме слов, свидетелями которых только что стали стены этой комнаты. Договорились? Она опустила кудрявую голову и коротко кивнула. И тут же подняла её: - Эрик, но что теперь будешь делать ты? Твой дом сгорел, у тебя нет денег и друзей… - Что-нибудь придумаю. - Беспечно ответил я. - А сейчас мне пора. - Прошу тебя, останься хотя бы на день. Отлежись, поешь… - Спасибо, Кристина. Я уйду, как только горничная принесёт мне одежду. - Что ж, тогда мне, наверное, нужно приказать ей это сделать. - Вымученно улыбнулась она и, поднявшись с кресла, проследовала к двери. Открыв, её Кристина резко обернулась и посмотрела на меня. В её огромных глазах стояли слёзы. Я сделал вид, что увлечён портретом бородавчатой мадам на стене, и дверь тихонько закрылась. Вскоре ко мне зашла пожилая дама в форменном платье с подносом в руках. На нём высились две стопки - верхней одежды и белья. Через руку почтенной мадам были переброшены связанные за шнурки ботинки. Старательно не глядя мне в лицо, она вручила поднос, и, поставив обувь на пол, торопливо вышла, даже не спросив на это разрешения. Пытаясь не думать, что за замечательная мне предстоит жизнь, я оделся, накинул на плечи пальто и собрался уже уходить, как взгляд мой снова упал на парик и маску, забытые на кровати. Неодушевленные предметы не умеют разговаривать. Пусть всю прошедшую жизнь я вёл себя как буйно-помешанный орангутанг в период весеннего спаривания, но такие вещи я знал. А мочалка с тряпкой определённо со мной говорили. Они звали, манили к себе… А ещё требовали, приказывали, явно не желая отпускать просто так. Не в силах сопротивляться, я подошёл. Взял в руки гладкую кожу, погладил пальцами мягкий шёлк волос… и зашвырнул парик и маску, за комод красного дерева. Там теперь их место. Может, эти вещи и были необходимы Эрику, о котором я знаю лишь по рассказу Кристины, но мне они ни к чему. В моей судьбе нет места обману… По крайней мере, такому. Господь - или кто там есть - подарил мне ещё один шанс, разрешив забыть о прошлых грехах и разочарованиях. И я буду полным идиотом, если им не воспользуюсь, продолжая жить, скрывая лицо от дневного света, как глупый страус прячет голову в песок. Нет, уж. Эту новую жизнь я встречу с открытым забралом. И не только встречу, но и достигну в ней всего, чего пожелаю. Или сдохну где-нибудь в канаве, как и положено убийце и шантажисту. Но всему, что со мной произойдёт, и хорошему и плохому, я буду обязан только себе, своим силам, разуму, талантам - если таковые всё-таки имеются, - а не лжи и дурацкому куску кожи, наводящему ужас на бедных хористок. Я добьюсь всего с открытым лицом. Как бы тяжело это ни было… Газета «Сьёкль», от 27 октября 1872 года. Как Феникс из пепла Более двух лет назад Париж потрясло ужасное событие - пожар почти полностью уничтожил величайший храм музыкального искусства, восхитительное здание Опера-Популер. Какое-то время в прессе муссировалось известие о постройке нового театра на площади Бастилии, но в свете известных событий 1870 года об этом, разумеется, не могло быть и речи. Однако, когда все мы уже почти смирились с фактом отсутствия оперного театра в столице, в январе сего года в муниципалитет поступил проект, а также щедрое пожертвования от частного лица на восстановление этого прекрасного здания. К превеликому удовольствию поклонников музыкального искусства, мэр дал согласие на начало работ, и, как все мы знаем, два месяца назад они были с успехом завершены. А вчера, 26 октября Опера-Популер наконец открыла свои двери, встретив публику новым трёхактным балетом «Феникс», в котором блистательно солировала несравненная Мегаритт Жири. Хочется напомнить, что до этого времени балерина выступала в лондонском Ковент Гарден, но на приёме в честь премьеры она заявила, что больше в Лондон возвращаться, не намерена, и продолжит профессиональную деятельность в своей альма-матер Опера-Популер. Вполне возможно, на её решение повлияла дружба с композитором балета, Эриком Ван Меером, который по неофициальным данным и является таинственным меценатом, сделавшим пожертвование на восстановление… - Мэг, да прекрати ты читать эту чушь! Тем более, вслух! Слышишь, отложи газету и иди сюда, я тебя поцелую. Без газеты иди! С ней целовать не буду. Тоже мне, «таинственный меценат». Спасибо, хоть про лицо ничего не написали…
MadMariner, славный фанфик. Очень порадовало то, что Эрик забыл и разлюбил Крысю. Коллажи просто супер. Особенно второй (мускулистая спина Джерри). Вот какая я распущенная!!!
Ты точно решила меня добить?!? У меня же скоро юбилей, пожалей , а то окончательно крышу снесет Вот с этого взгляда из-под маски все и началось Еще немного таких воспоминаний и...
Дело было утречком, делать было нечего... читала одностишия Ольги Арефьевой и думала, какие из их подходят чему в "Дракуле 2000". :) Вот что у меня получилось:
Вот уж не думала, что где-то наткнусь на свои старые подборки :) У меня таких, чес-гря, еще много, а анекдотов по Д2000 так и вообще сборниками можно издавать... хотите, выложу?
Отправлено: 03.11.09 07:49. Заголовок: ОК :) ну, пока здесь..
ОК :) ну, пока здесь выложу... не уверена, что нужно отдельную тему создавать... ну, может, потом создам :) Сначала подборка, потом мое :) В каждой части. Дракула (в терзаниях): "Ну, почему я так интеллигентен?" Он же: "Мне первая любовь давалась трудно..." Ван Хельсинг (сокрушенно): "Использовали нашу дочь как личность!.." Дракула-оглядывая Мэри-в первый раз: "И это все, чего мне так хотелось?.." Мэри с Саймоном-про Дракулу (возмущенно): "... мы делаем тут все возможное, а он сидит и жрет пирожное!.." Дракула (ложась в гроб): "А Вам я дам в 2000 году...". Мои одностишия: Дракула - глядя на Мэри: "Я знал, что любовь зла, но чтоб настолько..." Саймон-Дракуле (наглея): "Слышь ты, творение ирландского фольклора!..." Мэри (в тот же момент): "Я фолк люблю, но все же не настолько..."
Мэри (которой опять приснился Дракула): "И все б сбылось!... Но зазвонил будильник." Она же - Дракуле (восхищенно): "Твои б мозги да к моему диплому!.." Дракула: "Страхует жизнь лишь тот, кто не бессмертен!" Дракула - про Ван Хельсинга: "Контрольный выстрел мало что исправил..." Мэри-Дракуле: "Вы не такой, как все. Ведь я Вам нравлюсь!" Мои: Мэри- соседке: "Тебе везет, твой пьет хотя бы водку..." Дракула-Мэри-про Ван Хельсинга: "Ну ты нашла, блин, за кого мне мстить..." Мэри-Дракуле: "Месье, не подавитесь моей кровью!" Дракула: "А Люси целовал я не в том смысле!"
Дракула-Мэри: "Застать вас на работе - как застукать." Он же - ей же: "Зачем же сразу все сводить к любви?!..." Дракула- Саймону: "Мужчина, вы стрельбу - то прекратите..." Дракула(со вздохом)- вслед опять убегающей Мэри: " Мы в детстве все не доиграли в прятки..." Дракула (пафосно): "Страна, где даже дворники бессильны!" Он же: "Так изменял, но в мыслях - никогда!" Свое: Дракула - про Мэри: "Просил любви, а получил по морде." Ван Хельсинг (глядя на часы): "Пора на деловую перестрелку." Саймон (в начале всей истории): "Специализацию менять пришлось на месте..." Ван Хельсинг - Дракуле (торжествующе): "Вот, гены даже ты не переспоришь!"
Дракула (с легким удивлением): "Кто ж борется с пороками своими?" Он же - Мэри с Саймоном: "Зачем Вы спорите, когда я прав?!" Мэри: "Прости, и я тебя прощу!" Дракула (в конце, размышляя, грустно): "Мне показалось, что я понял женщину одну..." Он же: "Что за напасть, всегда я большего хочу..." Дракула (идя по улице, с легким сожалением): "Красавиц много... жаль, что я всего один." Свое: Дракула (задумчиво): "Ищут пожарные, ищет милиция, ну и Ван Хельсинг...чуть-чуть..." Он же: "Я ни ввиду вас не имел, ни так!" Саймон-Мери (потрясенно): "Ну ты нашла, кому рыдать в жилетку..." Трио вампирш -Дракуле-кивая на Мери: "А это наш обед? Какой-то бледный..." Дракула-Саймону (с явной жалостью): "Вы арбалет хотя бы зарядите..."
Мэри с Люси - Дракуле: "Не надо нас зомбировать, мужчина!..." Дракула (восстав из гроба): "Я вышел ненадолго и не весь. Спокойно, человечество, я здесь..." Он же (глядя на дрыхнущую рядом Люси): "Ну вот, еще в одной я не ошибся..." Дракула (в депрессии и размышлизмах): "Как надоел я любящим меня..." Свое: Мэри-Дракуле: "Пусть совместимы мы по группе крови..." Она же-ему же: "А эти трупы - элемент дизайна?..." Он же (глядя на жертву): "Комар, не претендуй - она моя..." Мэри: "Но, извини, где логика-где я?"
Отправлено: 03.11.09 08:10. Заголовок: Mary пишет: "Сл..
Mary пишет:
цитата:
"Слышь ты, творение ирландского фольклора!..."
Mary пишет:
цитата:
"Контрольный выстрел мало что исправил..."
Mary пишет:
цитата:
Мэри- соседке: "Тебе везет, твой пьет хотя бы водку..." Дракула-Мэри-про Ван Хельсинга: "Ну ты нашла, блин, за кого мне мстить..." Мэри-Дракуле: "Месье, не подавитесь моей кровью!"
Mary пишет:
цитата:
Дракула(со вздохом)- вслед опять убегающей Мэри: " Мы в детстве все не доиграли в прятки..."
Mary пишет:
цитата:
Дракула - про Мэри: "Просил любви, а получил по морде." Ван Хельсинг (глядя на часы): "Пора на деловую перестрелку."
Mary пишет:
цитата:
Дракула (с легким удивлением): "Кто ж борется с пороками своими?" Он же - Мэри с Саймоном: "Зачем Вы спорите, когда я прав?!"
Отправлено: 04.11.09 15:24. Заголовок: :) Тогда продолжение..
:) Тогда продолжение...
Саймон (гордым, но тоненьким голосом): "Никто нас тут не смеет сволочить!" Дракула-Мери: "Да не реви, ведь я тебя смешу!..." Мэри - про Дракулу (почти восхищенно): "Он, безусловно, сволочь - но какая!" Она же: "Я холодна, как голова чекиста." Дракула (на похоронах Ван Хельсинга, задумчиво): "Все загрустили что-то на поминках..." Дракула-Мери (слезно рассказывая о своей несчастной прошлой жизни): "Я как вино бродил, меня повсюду гнали..." Свое: Дракула (многозначительно, вытирая кровь с губ): "Со мной "ля-ля" опасно разводить!" Он же- Мери: "Ты убегаешь чаще молока." Саймон (в разгаре всей истории): "Да, надо было в театральный поступать..." Навеянное четверостишие... Дракула-Мери: "И я в вас разочаровался тоже Ведь в моих снах вы были поумней. (И в письмах вы казались мне моложе, И в паспорте казались мне стройней...)"
Подборочка, на тарелочке-е... :)))) Дракула-Саймону: "Ах, это брейк!Я думал, Вы в припадке." Дракула-Мери: "Ты ангел мой земной - когда молчишь!" Дракула (убито): "и надо ж так Амуру промахнуться..." Саймон: "Сказал бы я, да было бы чего... Свое: Мэри-про Саймона: "Он не дурак совсем, но только выпить." Мэри-Дракуле (зверея от его вечных требований типа "ты должна быть со мной навечно"): "А на виолончели вам не сбацать?!" Дракула (с утречка): "Любимая, напомни свое имя..." Мэри-про Дракулу: "Да, до зари он дожил. Но и только."
анекдоты в студию! :)
"Мэри и Люси сидят, беседуют. Дракула подходит и говорит, улыбаясь: - О, какие девушки симпатичные. Девушки *смущаются*: - Да прям уж симпатичные... Дракула: - Ну ладно, шучу, шучу..."
"Мэри пишет письмо Дракуле: "Дорогой, приходи, мой отец вчера сломал ногу, и поэтому он нам не сможет помешать. Твоя Мэри" Дракула пишет ответ: "Извини, дорогая Мэри , но я не могу прийти, так как у меня очень болит то место, о которое твой отец вчера сломал ногу. Твой Дракула."
"Ван Хельсинг и Саймон обсуждают Дракулу. Саймон: - Я бы дал ему лет 37. Ван Хельсинг: - А я бы ему пожизненное дал!"
"Саймон: Ты опять поругался с Мэри? Дракула: Как ты догадался? Саймон: У тебя все лицо в ожогах."
"Дракула: - Ах, с какой девушкой я вчера встретился! С какой девушкой... О, кстати, вон еще одна."
Подборка: Дракула - Ван Хельсингу (уточняя): "А кроме Вас тут кто-нибудь вменяем?" Мэри- про Саймона (со вздохом): "Он понял все. И, как всегда, не так." Мэри- Дракуле: "Нашел меня? Теперь попробуй, спрячься…" (нет, ну это одностишие явно под фильм писали.) Дракула (стоя на коленях): "Любимая! Отважишься ли стать судьбой моей?" Дракула- Ван Хельсингу (маша рукой и улыбаясь): "Счастливого последнего пути..." Дракула (тяжело дыша): "Два-три убийства – я и успокоюсь…" Он же (возмущенно): "Я- в возрасте? Я в бархатном сезоне!" Дракула - Мэри и Люси: "Пошто вы, дуры, кол осиновый припёрли?" Свое: Саймон-Мэри (удивленно, перед ее походом в подвал): "Зачем гроб проверять в ТАКОМ халате?!" Дракула-Мэри: "Я вас люблю не только ради мести!" Мэри-Дракуле (с милой улыбочкой): "Погреемся на солнышке, любимый?" Она же (на сгоревшего в буквальном смысле Дракулу в конце глядя): "Тут "крем после загара" не поможет..."
Отправлено: 07.11.09 04:43. Заголовок: MadMariner Не мужчин..
MadMariner Не мужчина, а демон какой-то. Только смотреть и смотреть не отрываясь А на первом - ручки потирает, в роль Алфидиуса входит))) "Ну, погоди, Кориолан!"
Отправлено: 07.11.09 07:34. Заголовок: MadMariner ! Я уже с..
MadMariner ! Я уже сползла со стула... Боже... как красиво! Он великолепен, прекрасен, сексуален, умопомрачителен, бесподобен... ааааааа.... какое оформление образов, ну молодцы!
Красиво вообщем-то, но на мой вкус мрачно. Никогда не видела у немцев в коллажах приятные расслабляющие оттенки, цветы, улыбку господина Батлера. Ну или что-то в этом духе. Одно слово, немцы.
Ты знаешь, не могу согласиться. Вот в роли ПО там да, падший ангел и есть, к нему тянет, горит в нем мрачный огонь, страстей всяких много. А сам Джер на падшего ангела как-то не тянет, вечно прикалывается, дурачится, периодами ведет себя едва ли не как мальчишка. Но это мое мнение, я его никому не навязываю. Не, ну это... Мрачнее просто некуда. Видно тот кто это делал находился в острой прямо-таки убийственной стадии депрессии. Я не люблю так напрягаться. Медди, не обижайся, поверь, я не нападаю на твои симпатии, если ты нашла в этом изюминку... что ж, это дело вкуса. Штука очень индивидуальная. Но конечно мрачно.
Все даты в формате GMT
-5 час. Хитов сегодня: 14
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Ох-ох-ох! 
*да, я зануда*)))
что же у него на душе... Я от его глаз 
водятся!!! 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума