Отправлено: 30.09.08 03:55. Заголовок: 21-28 апреля 1876г. Встреча Эрика и Рауля в директорском кабинете; Последнее свидание Эрика и Кристи

Как мы и договаривались, в понедельник я подъехал к зданию Гранд Опера немного раньше одиннадцати. Рабочие бригады уже были на месте, начали подвозить стройматериалы. Я прошел в нетронутую часть Оперы и поднялся в приемную директора. Лебер уже ждал меня, на углу его стола лежали свежие утренние газеты, а в центре - несколько папок с расчётами и чертежи.
- Здравствуйте, месье Лебер, - поздоровался я, пожимая протянутую им руку.
У меня никак не поворачивался язык называть его графом - не привык, но ему, похоже, это было все равно.
- Могу я получить архитектурный проект здания и ваши исправления к нему? Мои люди уже приступили к работе.

 Отправлено: 02.10.08 16:06. Заголовок: 22 апреля 1876г Рау..

22 апреля 1876г

Рауль де Шаньи:
- Кристина, - было первым, что я произнес, когда открыл глаза. Я привстал и увидел, что жена сидит у окна. Неужели, она снова не спала?
- Кристина..., - тихо позвал я, - нам нужно собираться к Мэг.
Я встал, оделся, и мы спустились вниз позавтракать.
После я отвез Кристин к Мэг, и оставив их вдвоем, чтоб они точно наговорились, отправился в Оперу: все же нужно познакомится с новым директором.
В приемной мне сказали подождать, чтобы сообщить директору о моем визите.

 Отправлено: 02.10.08 16:16. Заголовок: В десять утра я уже ..

В десять утра я уже был в своем кабинете в Опере. Работы действительно непочатый край: восстановление здания, проблемы с трудоустройством артистов, оркестрантов и служащих, приобретение новых инструментов, реквизит, костюмы… И какой идиот все же уронил люстру? Голову бы ему оторвать!…
В кабинет поскребся секретарь и, когда я позволил ему войти, отдал мне недавно доставленное письмо.
К моему удивлению, оно оказалось от мадемуазель де Кавиль.
"Ваше сиятельство, позвольте мне еще раз поблагодарить Вас за прекрасно проведенное в Вашем обществе время и извиниться за то..."
Мы не увидимся завтра... Вчера мадемуазель де Кавиль узнала не слишком приятные новости: в Тулузе скончалась одна ее дальняя родственница, и сегодня после обеда Морис с дочерью должны покинуть Париж, отправившись поездом на юг.
Я еще раз перечитал письмо, представляя ее лицо, ее глаза. Нет, это не могло быть уловкой. Если бы Женевьева не захотела больше встречаться со мной, она бы сказала об этом прямо. Что же... буду ждать ее возвращения.
В дверь снова негромко постучали, я поднял голову от бумаг. Просунувшаяся в дверь голова Диваля сообщила:
- Ваше сиятельство, к вам виконт де Шаньи!
Так. Этого визита следовало ожидать, и я ждал его. Ну, что же... Поговорим.
- Пригласите господина виконта, месье Диваль, - негромко сказал я.

 Отправлено: 03.10.08 11:49. Заголовок: Рауль де Шаньи: Когд..

Рауль де Шаньи:
Когда секретарь вернулся, он проводил меня в кабинет к директору. Впустив, он закрыл за мной дверь.
Я поднял глаза на сидящего напротив директора и...
- Вы?! - я не верил своим глазами, это чудовище из подвалов сидит передо мной за директорским столом!

Эрик де Вутвиль:
Надо было видеть его лицо: он побледнел, а глаза стали круглыми и чуть не вылезли из глазниц. Вполне адекватная реакция.
- Что я, виконт?
Мой тон был ровным и спокойным.

Рауль де Шаньи:
Я глубоко вздохнул и на секунду закрыл глаза: еще не хватало потерять сознание перед этим... Во всяком случае теперь объясняется его появление на публике. Да как вообще можно с таким лицом ходить по улице?
Я подошел к его столу и смерил взглядом.
- Интересно для кого вы устроили этот спектакль…

Эрик де Вутвиль:
Самообладание давалось ему нелегко, я оценил его усилия.
- Мне не совсем понятно, что именно вы подразумеваете под "спектаклем", месье де Шаньи. Но, прошу вас, садитесь, - я жестом предложил ему кресло по другую сторону моего стола. - Поговорим, как цивилизованные люди.
Его лицо отражало напряженную работу мысли. Похоже, он все еще не воспринимал меня ни как существо цивилизованное, ни как человека вообще. Еще бы! После той нелепицы, что рассказала ему Франсуаза... Я усмехнулся и продолжал пристально смотреть на него снизу вверх. Он, наконец, сел. Хорошо. Чем гадать, до чего он додумался, увидев меня в этом кабинете, лучше выслушать его собственную версию.

Рауль де Шаньи:
Я сел в кресло, на которое указывал мне этот... этот... человек. Посмотрев ему прямо в глаза, я сказал спокойно, но твердо:
- Если это все сделано для того, чтобы вернуть ее, то вы зря стараетесь и тратите силы и ваше время. Кристина моя жена перед Богом и людьми. Вы уже отпустили ее тогда, почему вы не оставите ее в покое?

Эрик де Вутвиль:
Кажется, он начал успокаиваться.
- Поверьте, у меня достаточно дел, на которые следует тратить время и силы. Например, восстановление Оперы. Собственно, за этим я здесь. Вернуть Кристину? - он вздрогнул, когда я произнес ее имя. - Куда я мог бы ее вернуть? На оперную сцену? Да, я отпустил ее... И все же, мне хотелось бы быть уверенным, что она счастлива. Не сочтите это за попытку вмешаться в вашу семейную жизнь: я долгие годы заботился о ней - многого она просто не знает - и полагал, что в искусстве она найдет свое призвание. И еще... поймите меня правильно, виконт, для меня важно понять, почему Кристина с такой легкостью вообразила обо мне все те несусветные ужасы, которые рассказала вам. Только из-за того, что увидела мое лицо... Вы думаете, что знаете человека. Но так легко ошибиться...
Я не пытался скрыть горечь, отчетливо прозвучавшую в моих последних словах. Он посмотрел на меня удивленно, в его глазах мелькнула слабая пока тень понимания.

Рауль де Шаньи:
- Она счастлива - вы можете не сомневаться, - резко отрезал я. И все же я не мог поверить, что передо мной в кресле директора сидит он.
Хотя он был прав... Ошибиться в человеке. Иногда мне кажется, что Кристине нужно совсем иное: не я, даже не он, а что-то вообще другое!
- Не понимаю вас, месье (я все же обратился к нему!), вы же говорили, что покинете Оперу…

Эрик де Вутвиль:
Его резкость говорила сама за себя: он совсем не был уверен в том, что сказал мне сейчас. Я вздохнул - не о себе, о них.
- Хорошо, если вы так утверждаете, я рад. Разве я обещал что-то подобное?.. Не важно. Я покинул Оперу и даже отказался принять участие в конкурсе на ее восстановление, хотя ко мне обратились в первую очередь: я работал над проектом вместе с Гарнье и руководил завершающей стадией строительства здания. Однако, когда Гийом... барон де Сержи предложил мне занять это место, я подумал, что искусство нужно спасать от дилетантов, понимающих толк в мусоре. Вы ведь пришли сюда сегодня с той же целью, не так ли?
Как же ему трудно принять истину - слишком удобной была иллюзия!
- Мне кажется, у вас возникло немало вопросов. Спрашивайте. К чему нам недоговоренность и домыслы?..

Рауль де Шаньи:
- Вы хотите сказать, что вами руководили лишь чистые помыслы, чтоб спасти Оперу? Вы нашли удобный случай стать директором после того, как сами подожгли Оперу! Отчего же не решились раньше?
Я просто не понимал, как он смог стать директором! Неужели все делают вид, что не замечают его лица? Хоть кто-то же должен был узнать в нем того самого Дон Жуана?!

 Отправлено: 03.10.08 12:10. Заголовок: Эрик де Вутвиль: Его..

Эрик де Вутвиль:
Его недоумение было естественным. Он до сих пор не догадался спросить даже, как меня зовут. Откуда ему понять, как я попал в этот кабинет в качестве директора. Не через каминную же трубу, в самом деле!
Я покачал головой:
- Скорее случай нашел меня. Поймите, виконт, я не поджигал Оперу. Крепление люстры сложное и достаточно надежное - это целая система блоков, болтов, тросов. Стальных, а не веревочных. Ни один из них не проходит вблизи сцены. Смотрите...
Я взял один из лежащих на столе чистых листов и быстро набросал карандашом план технического этажа над зрительным залом и сценой, расположение люстры и ее креплений.
- Простите, я не знаю, в каком учебном заведении вы обучались и специфику вашего образования. У вас есть технические знания или, быть может, вы изучали филологию, теологию, медицину?..

Рауль де Шаньи:
Я внимательно посмотрел на лист. Оказывается, он неплохо смыслит в технике...
- Вообще-то у меня юридическое, месье...? Простите, но как вас мне теперь называть? - я поднял на "Ангела Музыки" глаза, - Но некими техническими знаниями обладаю. Вы хотите сказать, что люстра упала сама по себе? - сделал чуть ироничный тон.

Эрик де Вутвиль:
Я подумал, что в этом случае, он должен неплохо знать логику. Уже легче.
- Прекрасно. Должно быть, вы знакомы с прокурором Адрианом де Мегреном? Он просил меня произвести техническую экспертизу еще до того, как я занял этот пост. Мы говорили с ним и позже, так что я остаюсь Председателем экспертной комиссии. Вдвоем нам будет проще разобраться в этом, месье де Шаньи. Упала люстра не сама, я обследовал крепления: они были повреждены и довольно давно. Деформация металла неповрежденных скоб указывает на срок около трех-четырех месяцев. Есть еще некоторые технические подробности - степень окисления концов перекушенного троса. Вот этого, - я показал на рисунке. - Да, простите. Я так и не представился. Я - граф де Ларенкур. Эрик Луи Лебер де Шабрие де Вутвиль граф де Ларенкур, если быть точным.
Есть некоторые версии, но они требуют проверки, логической и фактической.
Я пристально посмотрел ему в глаза долгим и спокойным взглядом.

Рауль де Шаньи:
Когда я услышал "граф", то чуть не поперхнулся собственной слюной. "Черт возьми! Какой еще граф!". У меня было ощущение, что меня жестоко обманули. И почему-то я думал о Кристине... Так вот он какой Ангел Музыки, Призрак Оперы... Архитектор, граф, композитор!
Я невольно хлопнул себя по лбу.
- Да.. да, очень приятно, - закивал я, - Ну и кому это было выгодно сделать, если вы этого не делали?

Эрик де Вутвиль:
Приятно иметь дело со здравомыслящим человеком. Пусть сейчас он несколько озадачен, но это пройдет...
- Как юрист, вы ставите вопрос совершенно верно. Я тоже думаю над ним уже не первый день... Кстати, мне не было бы в этом абсолютно никакой выгоды. Я лишь хотел, чтобы тогда еще мадемуазель Даае сделала в этом театре карьеру.
Я слегка развел руками.
- Но здесь есть еще один аспект: кто мог это сделать? Скорее всего, кто-то из технического персонала. Вот списки служащих театра.
Я подвинул ему четыре разграфленных, заполненных с обеих сторон листа.
- Как вы считаете, искать следует среди старых или недавно принятых работников? Я больше склоняюсь к мысли, что среди новых, но могу и ошибаться. К тому же мотив мне пока совершенно неясен. Хотя... кто больше всех пострадал от пожара, с финансовой точки зрения?

Рауль де Шаньи:
Мне уже, как юристу, стало интересно, если не он, то кто?
- Знаете, месье де Вутвиль, Опера в целом понесла убытки... Но..., - меня осенило, - Сразу поменялась дирекция. Может, это и служило мотивом? Может, старые директора чем-то кому-то мешали? Они ведь могли нажить немало врагов, торгуя мусором.
Я облокотил подбородок на руку.
- И еще: я не думаю, что это кто-то из служащих…

Эрик де Вутвиль:
Кажется, загадка падения люстры всерьез его заинтересовала. Две головы в таких делах лучше одной.
- Именно поэтому я думаю, что некто устроился незадолго до акта этого вандализма. То есть работать здесь, как все, он не собирался. Но ведь сделать такое, просто зайдя с улицы на пару минут невозможно. Нужно, так сказать, осмотреться, найти подходящий момент... Я не слишком надеюсь на эти списки, месье де Шаньи. Настоящего имени мы здесь не найдем. Но надо же с чего-то начинать. Господа Андре и Фирмен настолько подавлены всем случившимся - понять их легко, - что в настоящий момент вряд ли согласятся сотрудничать с нами. Тем более, если мы рассуждаем в верном направлении... Мало ли чем и кому они могли не угодить. Никто не любит посвящать посторонних в свои деловые проблемы. Не обратиться ли нам в какое-нибудь частное сыскное агентство? Полиция, как я знаю, зашла в совершенный тупик.

Рауль де Шаньи:
Я внимательно посмотрел на де Вутвиля - хм, странно, но у меня появилось какое-то чувство уважения к нему что ли. Но я все равно очень настороженно слушал его. Вдруг это какая-то уловка?
- Людей в Опере очень много: допрашивать всех - на этой уйдет уйма времени... А вопреки закону, преступник может и не вернутся на место преступления. Думаю, нам сначала нужно понять его мотивы... Все же я уверен, что он когда-то объявится в Опере.

Эрик де Вутвиль:
По-видимому, в нем боролись противоречивые чувства. Учитывая, каковы были наши прежние "отношения", поверить мне сразу для него было не просто.
- Это ведь только теория, виконт. Зачем ему сюда возвращаться? Убедиться в том, что им был нанесен значительный ущерб? Он мог уже побывать здесь десяток раз за прошедшие два месяца, пока нас с вами здесь и близко не было. Допрашивать всех ни к чему. Придерживаясь выдвинутой версии, следует проверить всего семь человек - они работали в Опере менее полугода. Я отметил их имена в списке. Если кого-то из этих людей вдруг не окажется как фактически существующего лица, тогда появится зацепка. Если же я не прав, придется искать другой конец клубка. Именно для проверки понадобится частный сыщик. Вы не согласны?

Рауль де Шаньи:
- Но вы сами говорили, что деформация металла неповрежденных скоб указывает на срок около трех-четырех месяцев... Значит последние два месяца брать - не факт, что мы выйдем нужного нам человека. Вы же хорошо знаете Оперу, может, вы заметили у кого-то из рабочих странное поведение или рабочего, который появился только пару раз?
Я сделал задумчивое лицо...
- Нанять сыщика я любом случае не помешает.

 Отправлено: 03.10.08 12:17. Заголовок: Эрик де Вутвиль: - К..

Эрик де Вутвиль:
- Конечно, результаты вполне могут быть отрицательными. Оперу я знаю, но всех служащих... Я никогда не находился здесь постоянно. Зачем, по-вашему, мне нужно было это подземелье? Спокойное, уединенное место для творчества. Я писал музыку, картины, чертил проекты. Меня вдохновляла сама атмосфера. Я никогда не задавался целью следить за осветителями, рабочими сцены или кем-то еще из вспомогательного персонала. Нет, - я покачал головой, - я не помню, чтобы кто-то привлекал своим поведением особое внимание... Вы тоже часто бывали в это время в Опере, и не только в зрительном зале. Быть может, вам кто-то показался странным?
Если он будет и дальше подозревать меня в каких-то кознях, проку выйдет мало.
- Виконт, есть еще один момент, который, видно, вас смущает. Но вы не хотите говорить об этом. Единственное, в чем удалось разобраться следствию, так это в том, что убийство Пьянджи было совершено в тот момент, когда я находился на сцене. Они не очень-то ищут Призрака, - я усмехнулся, - потому, что предъявить исполнителю роли Дон Жуана практически нечего. Да, я его связал и заткнул кляпом рот, чтобы он не мешал мне на сцене. Но это все.

Рауль де Шаньи:
Я попытался вспомнить, кто бы мог смутить меня своим поведением. Но я не помнил, чтоб кто-то привлек мое внимание. Я пожал плечами и отрицательно замотал головой.
- Нет... Рабочие как рабочие, танцоры как танцоры... По-моему, лучше нанять следователя - профессионала в этом деле.
Я внимательно посмотрел на де Вутвиля, на его изуродованную часть лица. Почему он ее не скрывает?
- Да, я помню, что Пьянджи убили, когда вы были на сцене с... Кристиной... Люди всегда спихивают вину на потусторонние силы.

Эрик де Вутвиль:
В принципе, он был нормальным представителем нашего сословия: неглупый, образованный молодой человек, привыкший к своему привилегированному положению в обществе. Как бы еще он мог отнестись к тому странному существу из подвалов, каким вообразил меня благодаря странным фантазиям Кристины и половинчатому рассказу Франсуазы? Нет, на него я не был в обиде. Я невольно улыбнулся своим мыслям, чуть-чуть, уголками рта.
- Виконт, - Я прикусил губу и на мгновение задержал взгляд на столешнице, потом снова посмотрел ему в лицо, - вы видели меня в доме де Сержи?
Он не ответил, но это и не требовалось: его глаза давали мне вполне красноречивый ответ. Я решился поговорить начистоту.
- Видели, - утвердительно сказал я. - Вас удивляет, как я показываюсь в обществе? У меня нет другого лица и нет выбора. Гораздо легче спрятаться, чем жить, как все, и постоянно доказывать, что я - нормальный человек. Для этого мне пришлось приложить немало усилий. Иногда от них устаешь.
Я помолчал, он смотрел на меня внимательно и слушал, не пытаясь перебить.
- Видимо, это неизбежно. Но... стараясь обрести недолгий покой, я нажил невероятное количество сложностей, вдруг стал объектом обвинения во всех мыслимых грехах. Поэтому возвращаться к чему-то подобному я не намерен. И мне ОЧЕНЬ, - я выделил слово интонацией, - важно разобраться в этом деле, сколь бы запутанным они не было. Узнать, кто организовал пожар, и кто и почему убил певца так, чтобы подозрения пали на меня, - для меня дело чести.
Если вы согласитесь помочь мне в этом, я буду вам искренне признателен.

Рауль де Шаньи:
Я подумал о том, что раз на нем все обвинения в пожаре, то почему его назначили директором?
- А кто вас еще подозревает?
Я внимательно, не сводя глаз, смотрел на чудовище, которое стало человеком, а потом графом де Ларенкуром. Странно, никто ж не знал, что случилось тогда между нами в подземелье.

Эрик де Вутвиль:
- Меня? Меня никто не подозревает, - усмехнулся я. - Газеты распространили сенсационную версию о коварном Призраке Оперы. Полиция давно убедилась в том, что факты совершенно не соответствуют выдумкам газетчиков. Но кто же станет опровергать легенду? Занятие столь же безнадежное, сколь и бессмысленное.
Я покачал головой.
- Только все это не приблизило следствие ни на шаг к истине. Кто виновен на самом деле, остается загадкой. Однако все это одна сторона проблемы. Что вы думаете относительно реставрации здания? Вы все еще намерены вкладывать средства в Оперу?

Рауль де Шаньи:
Я утвердительно закивал головой:
- Да, я всегда был приверженцем того, что всему красивому нужно помогать. Сколько средств нужно на реставрацию? Именно это я хотел бы обсудить. Может быть, моих прежних вкладов не достаточно, месье де Вутвиль? - я скрестил руки на груди, - а что касательно нашего "злодея", то я сегодня заеду в контору, чтобы нанять одного очень хорошего сыщика - моего давнейшего друга. Он-то знает толк в своем деле.

Эрик де Вутвиль:
- Отлично, месье де Шаньи. Если ваш друг согласится взяться за дело, скажите ему, что сведения о служащих театра он может получить у меня. Я предоставлю в его распоряжение все необходимое.
Наш разговор, наконец-то, утратил первоначальную напряженность. Я заметил, что виконт непроизвольно облизнул губы. Не удивительно - нам обоим пришлось понервничать, да и день был жарким.
- Не желаете воды или, быть может, вина? Вчера у меня был подрядчик, на чьей кампании я остановил свой выбор. Это очень достойный человек - честный и компетентный. Возможно, вы его знаете - месье Марсель Лашаль. Я слышал, вы дружны с его сыном.
Я вспомнил историю с побегом Мег Жири и ее счастливое разрешение. Как тесен мир! Иногда складывается впечатление, что весь Париж знает друг друга.
- Поскольку инженерно-строительные расчеты я сделал сам, затраты значительно сократились. Тем не менее, общая смета составляет семьсот тысяч франков. Триста тысяч предоставляет министерство, этот вопрос я уже обговорил с бароном де Сержи. Триста тысяч я беру на себя. Вы можете предоставить на восстановление театра оставшиеся сто тысяч, виконт? Внести сумму можно частями в течение полугода. Именно такой срок значится в документах, которые я подписал с подрядчиком.

Рауль де Шаньи:
- О, месье Лашаль! Как же не знать. Сто тысяч, говорите? Хорошо, значит, сто тысяч, - я кивнул на предложение выпить вина. Кто бы мог подумать, что я буду распивать вино с самим Призраком! Он не так глуп, как я мог бы предположить... Я начинал понимать, чем он так заворожил Кристину...
- Полгода? Вы хотите восстановить Оперу за полгода?

Эрик де Вутвиль:
Я позвонил и попросил Рене прислать буфетчика с бутылкой бордо 1861 года и графином воды. Театральный буфет не пострадал, и месье Гирье по-прежнему находился при деле, хотя обслуживать, кроме дирекции ему было некого.
- Да, за полгода Лашаль должен успеть. Ни я, ни он не стали бы ставить нереальных сроков. Здание пострадало не так сильно, как кажется на первый взгляд - зрительный зал, гримерные и гардеробы вблизи него, складские помещения первого подземного этажа, одно крыло жилой части. Чтобы разрушить Оперу, ее следовало бы начинить порохом как хороший армейский арсенал. К счастью, злоумышленник не слишком четко представлял, что это за здание и как оно построено. Если никогда не спускаться ниже второго-третьего подвального уровня, представить грандиозность размеров Гранд Опера невозможно. Собственно говоря, если бы не паника, падение люстры не причинило бы такого большого ущерба.
Нам принесли вино, воду и бокалы. Гирье откупорил бутылку прохладного вина, разлил по бокалам и, подобострастно поинтересовавшись, не угодно ли нам еще чего-нибудь, и получив отрицательный ответ, ретировался.
- Правда, расходы не ограничатся строительными и отделочными работами. Необходимо заново закупить музыкальные инструменты для оркестра, также погиб почти весь реквизит - декорации, костюмы…

Рауль де Шаньи:
- Понимаю, понимаю, - закивал я, потягивая отличного красного вина с бокала, - Прекрасный вкус.
Странно, но мне совсем не хотелось сейчас протыкать этого человека шпагой, даже наоборот.
- Скажите, месье де Вутвиль, вы уже начали набирать балерин, хористов? Будете искать прежних или наберете новых? Кто будет лидирующим сопрано…

 Отправлено: 03.10.08 12:22. Заголовок: Эрик де Вутвиль: Вин..

Эрик де Вутвиль:
Вино было отличным. Месяц назад ни он, ни я не могли бы и вообразить подобной ситуации. Удивительная вещь - наша жизнь.
- Вопросами балетной труппы сейчас занимается мадам Жири, думаю, нам удастся сохранить ведущий состав балета. Подбор оркестрантов можно будет поручить маэстро Райеру. Как выяснилось, он ненадолго уехал из города, но должен вернуться на этой неделе. Что же касается хора и солистов... Хор я соберу без труда, консерватория продолжает работать, да и многие артисты будут рады вернуться в театр. Но солистов у нас нет, ни сопрано, ни тенора. И это действительно серьезная проблема. Сеньора Гуардичелли уехала на родину, что и к лучшему...
Мы посмотрели друг на друга и одновременно усмехнулись, припомнив нелегкий нрав итальянской дивы.
- Буду устраивать прослушивания. Состав первых солистов надо расширить. Так что искать нужно как минимум четырех человек.

Рауль де Шаньи:
- Я смотрю, вы обо всем позаботились, - я усмехнулся и услышал, как часы пробили час по полудню.
- Месье де Вутвиль, уже обед, не хотите ли вы продолжить разговор за обеденной трапезой? - я поставил бокал на стол, а сам поднялся, оправив пиджак.
Вот так-так... Обедать я сам предложил... Нет, все же как он относится к Кристине и что хочет от нее?

Эрик де Вутвиль:
Однако! Он меня удивил, хотя я этого и не показал. Что же... Обед - неплохое начало для сотрудничества.
- С удовольствием, месье де Шаньи. Вы уже бывали в недавно открывшемся на улице Руайяль "Вебере"? Недалеко и кухня вполне достойная, неплохой выбор вин.
Последовав его примеру, я встал.

Рауль де Шаньи:
- Я слышал, но еще не был, - легко улыбнулся, - Что ж поедем туда. Если не возражаете, можем на моем экипаже, месье де Вутвиль?
Я отошел от стула и стал уже у двери, дожидаясь "Ангела Музыки".
- Доверяю вашему вкусу.

Эрик де Вутвиль:
- Не возражаю, месье де Шаньи. Если вы не будете возвращаться в Оперу, я распоряжусь, чтобы мой кучер подъехал к ресторану без четверти три.
Мы вышли из кабинета. В приемной я сказал секретарю, что вернусь к трем часам - могли быть посетители - и попросил его передать распоряжение Полю.
Спустившись вниз и выйдя из здания, мы направились к экипажу виконта.

Рауль де Шаньи:
Когда мы сели, я назвал адрес. Пока мы ехали, то обсуждали тонкости моей части вклада в реконструкцию Оперы. Де Вутвиль был очень образованным и грамотным человеком, как я понял.
Экипаж остановился, мы вышли и направились в кафе. Странно, что при виде моего спутника, персонал так засуетился и сразу знал к какому столику нас вести.
"Наверное, он часто здесь бывает».

Эрик де Вутвиль:
Десять минут, проведенные в дороге мы использовали весьма конструктивно: обговорив ряд деловых вопросов. Надо сказать, что в этом отношении - сколь бы это не казалось невероятным - мы достаточно легко нашли общий язык, гораздо быстрее, чем с моим бывшим студентом Делакруа, с последним мы друг друга так и не поняли, и я сомневался, что между нами может возникнуть взаимопонимание в будущем.
Как только мы сели за столик, к нам подошел метрдотель ресторана: "Добрый день! Счастлив приветствовать вас, ваше сиятельство, - обратился он ко мне, поскольку я уже бывал здесь раз пять или шесть. - Прикажете подать аперитив?" Он положил перед каждым из нас карту и, чуть наклонившись всем корпусом, ждал моего ответа. Я вежливо осведомился у де Шаньи о его желании:
- Месье виконт, вы предпочитаете "кир" или "кир ройяль"?

Рауль де Шаньи:
Я стал внимательно изучать меню...
- Кир рояль, - ответил я и посмотрел на метрдотеля, - а вы что будете? - обратил взор к де Вутвилю.
"Нет, его действительно знают... Зачем же тогда нужен был этот маскарад с Призраком?!

Эрик де Вутвиль:
- Мне кир, - сказал я, обращаясь к метрдотелю.
Тут же к нему подскочил официант и, получив распоряжение от начальства, испарился выполнять заказ.
Метрдотель терпеливо стоял возле нас, ожидая, пока мы выберем закуски и горячее. Я бегло пробежал глазами карту:
- Паштет из утки, улитки по-бургундски и шаволе.
Метрдотель поклонился в мою сторону и перевел взгляд на де Шаньи.

Рауль де Шаньи:
Я не мог сказать, что я был очень голоден, но... что-то нужно было заказать.
- Пожалуйста, жульен, и салат с сыром Пармезан, - я кивнул и отдал карту метрдотелю, - Благодарю.
Посмотрел на месье де Вутвиля.

 Отправлено: 03.10.08 12:33. Заголовок: Эрик де Вутвиль: Мет..

Эрик де Вутвиль:
Метрдотель тут же предложил нам карту вин.
- Бароло 1860 года. Вы не возражаете, месье де Шаньи?
Он согласно кивнул, а метрдотель, наконец-то, удалился от нашего столика.
- Мне кажется, вы хотели спросить меня о чем-то еще, виконт.

Рауль де Шаньи:
- Нет, - кивнул я моему спутнику и отдал карту метрдотелю.
Я посмотрел на де Вутвиля.
- Спросить? Если честно, то у меня к вам очень много вопросов. Но... может, вы хотите спросить что-то у меня? Я уверен, что у вас есть вопросы касающиеся не Оперы.

Эрик де Вутвиль:
Я на минуту задумался. До каких пределов мы можем быть откровенными - два человека едва не убившие друг друга из-за женщины?
- Если вопросов много, лучше их постепенно обсудить, а не оставлять давящей душу глыбой. Вы понимаете, какой у меня может быть вопрос к вам. Сколько бы мы ни ходили вокруг да около, избежать его не удастся...
Я посмотрел ему в глаза, вздохнув, он отвел их в сторону, но нашел в себе силы снова встретиться со мной взглядом.
- У Кристины странный характер, виконт... Ей хочется сказки. От реальности Кристина пытается убежать. Это так? Поверьте, я хорошо понимаю, что как реальный человек я не буду ей более интересен, чем вы. Как обычного человека она и вовсе меня не знает, все, что у нее в голове - легенда, выдумка, фантазии. Я беспокоюсь о ней - она действительно дорога мне - и хочу, чтобы она была счастлива. Не со мной, нет. Счастлива с тем, с кем сможет быть счастливой...
Официант принес аперитив, я замолчал, дожидаясь, пока он удалится.

Рауль де Шаньи:
Пока официант ходил вокруг нашего стола, я соблюдал молчание. Ни к чему лишним ушам слышать наш разговор.
- Да, она еще не взрослая зрелая женщина. Она по сути еще ребенок, но именно это мне в ней нравится... Фантазии, но почему вы, месье, ей внушили их? Ведь вы сами поддерживали в ней эту веру в Ангела Музыки. Зачем? Вы хотели таким образом удержать Кристину?

Эрик де Вутвиль:
Я пригубил напиток и грустно улыбнулся.
- Ну, что вы, виконт. Вы представьте, когда все это было? Десять лет назад. Я случайно обнаружил в комнатке, почти чулане, где никто прежде не жил, одинокого плачущего ребенка. Маленькую несчастную девочку, недавно потерявшую отца. В той комнате был удобный выход, просто запасной ход на случай пожара из эстетических соображений замаскированный под зеркало. Старое здание театра в силу некоторых обстоятельств я тоже знал неплохо, об этом долго рассказывать, и иногда бывал там... Когда-то смерть отца стала для меня настоящей трагедией, и я прекрасно понимал ее горе. Мне просто захотелось помочь, утешить. Но, показавшись, я бы напугал ребенка до смерти. Ее вера в Ангела Музыки разрешила проблему, так родилась сказка. За эти годы я не раз уезжал часто и надолго, оставляя Франсуазе... мадам Жири деньги на одежду, игрушки и прочие мелочи для Кристины. Когда она подросла, я начал учить ее пению. Кристина стала старше, и у нее появились вопросы. Должно быть, где-то она понимала, что Ангел - существо нереальное, и все же так и не смогла до конца преодолеть свою детскую веру. В то же время ее разбирало любопытство. Она хотела и... не хотела узнать правду. Но даже маленький кусочек этой правды - Ангел оказался обычным человеком - напугал ее...
Официант поставил перед нами блюда с закусками и бутылку вина.
- Вы правы, Кристина и сейчас почти ребенок. Поэтому сама часто не понимает, чего хочет. Вам будет трудно с ней. Но если вы ее по-настоящему любите, со временем, я надеюсь, все образуется.

Рауль де Шаньи:
- Я ее очень сильно люблю. Но простите... ваше появление в Париже в столь неожиданном образе. Вы не думаете, что Кристине будет сложно воспринимать так. Но я, извините за откровенность, не хотел бы, чтобы она снова возвращалась в свои воспоминания. А значит, не думаю, что вам стоит искать с нею встречи.
Я сделал глоток и посмотрел в сторону.
- Я надеюсь, что вы додержитесь своего слова: оставить нашу семью.

Эрик де Вутвиль:
- Я тоже по-своему люблю ее. Знаете, сейчас я понимаю, что это другая любовь, скорее отцовская. Но так как я Кристине не родной отец, возникли все эти недоразумения. Простите, когда вы впервые появились, я действительно вышел из себя. Как взрослый человек вы понимаете, с какой целью обычно появляются в гримерных молоденьких актрис люди нашего круга. Я не мог знать ничего ни о вашем отношении к ней, ни о ваших намерениях. А потом ситуация вышла из-под контроля и покатилась как набирающая силу горная лавина.
Я прервал монолог и ненадолго склонился над тарелкой. Большого аппетита у меня не было, и все же мы пришли сюда обедать. Де Шаньи тоже без энтузиазма ковырялся в своей тарелке. После глотка вина я продолжил:
- Месье де Шаньи, наш разговор достаточно откровенный. И вы и я понимаем, что избежать встреч нам будет невозможно - мы принадлежим к одному обществу, которое я, собственно говоря, никогда и не покидал. Я мог исчезнуть на несколько месяцев, засев за очередную симфонию или картину в подземелье, или уехать куда-нибудь в Италию, Австрию, Швейцарию... Но сейчас я здесь. Вам не кажется, что лучше бы мне было один раз поговорить с Кристиной? Дело ведь не в преследовании и не в каких-то домогательствах. Увидев меня у де Сержи, она упала в обморок. Так не может продолжаться бесконечно. Не бежать же нам друг от друга на край света в самом деле…

Рауль де Шаньи:
Я бы не хотел, чтоб Кристина встречалась с ним: если его намерения мне были немного ясны, если это, конечно, было правдой, то я не знал, как поведет себя моя жена. И я не уверен, что при виде ее де Вутвиль сможет держать себя с ней на расстоянии.
- Я Кристину знал с детства. Странно, что такой человек как вы, не разобрались в ситуации и вас захлестнули эмоции. Простите, но не думаю, что между вами была лишь отцовская любовь. Слишком долго я пытался отвоевать Кристину у вас.

Эрик де Вутвиль:
В чем-то он был прав, а в чем-то - нет. Говоря об отцовском чувстве, кого я пытался успокоить больше - его или себя? Сложный вопрос. Да, я искренне хотел, чтобы Кристина была счастлива, но мы опять решаем ее судьбу без ее ведома...
Я отодвинул почти нетронутую тарелку с шаволе.
- Все мы только люди, месье де Шаньи. Нам свойственно и меняться и ошибаться. Вы знали Кристину в детстве, как и она вас. Не думаете же вы, что оба с тех пор не изменились. Было ли мое чувство только, - я выделил последнее слово интонацией, - отцовским? Не стану этого утверждать. Я сказал - в большей степени. Это, разумеется, не одно и то же. Вопрос не в том, - я усмехнулся левой стороной рта, - готов ли я отказаться от Кристины, оставить вашу семью в покое, как вы настаиваете. Ради ее счастья - готов.
Вы отвоевывали ее у меня... или у Оперы... даже не знаю, от кого или от чего она хотела убежать больше. Я пытался ее удержать. Что мною двигало? Любовь, обида, горечь? По-видимому, всего понемногу. Я вложил в нее часть своей души...
И в результате получается, что мы оба думали каждый о себе. Вам такая мысль не приходила?
Я допил вино и поставил бокал на стол, подоспевший официант снова наполнил его на треть и отошел.

Рауль де Шаньи:
- Я скажу больше, месье, мы оба не осознавали всей ситуации: каждому казалось, что Кристина любит именно его. Но она сама запуталась и запутала нас, давая каждому надежду, за которую мы цеплялись, как утопающий за соломинку.
Я вздохнул и сделал глоток вина, которое было поистине вкусным.
- Я сделаю все, чтобы Кристина была счастлива, но если она снова будет разрываться между нами, будет страдать не только она, но и мы. А я не хочу повторения этой истории…

Эрик де Вутвиль:
Я не мог отказать ему в здравом смысле. Разговор получился настолько откровенным, насколько это вообще возможно было представить в подобной ситуации.
- Не могу с вами не согласиться. Одного раза вполне достаточно. У Кристины романтичный и неустойчивый характер. Мне остается пожелать вам терпения, месье, и счастья. Но имейте в виду, никто не может гарантировать того, что мы никогда не встретимся в свете. Вы ведь не станете ее запирать... Я, как и вы, не берусь предсказать ее реакцию. Вы намерены рассказать ей о нашей встрече и о том, что собираетесь и впредь поддерживать театр?

Рауль де Шаньи:
- Конечно же, нет! Она не дорогая игрушка, которая все время должна находиться под моим надзором. Но я должен быть уверен, что вы не будете намерено искать с нею встреч, месье, - я поправил шейный платок и посмотрел на моего спутника.
- Кристина знает, что я как и прежде буду заниматься Оперой... Но она не знает, кто теперь ее директор. С одной стороны рассказать - подтолкнуть ее к новым фантазиям, а с другой, если нет, - все равно когда-нибудь она узнает и обвинит меня "во лжи».

 Отправлено: 03.10.08 12:47. Заголовок: Эрик де Вутвиль: Не ..

Эрик де Вутвиль:
Не было смысла скрывать от него то, что и так вскоре выйдет наружу.
- Должен огорчить вас, виконт. Кристина знает, кто директор Оперы. Тогда, на приеме, она вошла в зал под руку с вашим знакомым графом Делакруа в тот момент, когда де Сержи объявлял о моем назначении. Признаюсь, я был удивлен... Я не знал, что вы в Париже. Что касается встреч, могу обещать вам, что после нашего разговора, я их искать не буду. Но я не могу дать вам слово, что они исключены.
Я посмотрел на него с сочувствием.

Рауль де Шаньи:
Значит, я не ошибся. Вот почему Кристина так странно себя вела последнее время. И меня это очень огорчило: есть совсем не хотелось уже...
- Понимаю, так как вы тоже, оказывается, из нашего общества.
Делакруа? Под руку?..

Эрик де Вутвиль:
Я снова пригубил вино. Виконт заметно погрустнел. Я подумал, что стоит перевести разговор немного в другое русло, пока он окончательно не пал духом. Что поделаешь, если Кристина до сих пор не разобралась в своих чувствах. Ведь были же у виконта основания полагать, что она его любит.
- Знаете, месье, на прошлой неделе Делакруа был у меня. Я не совсем его понял, он почему-то утверждал, что является вашей правой рукой.

Рауль де Шаньи:
- Ну.. он приходил ко мне, хотел взять часть покровительства на себя. Я вообще не понял, почему ему нужно было спрашивать это у меня и я сказал, что он может сам вкладывать сколько хочет, не деля со мной.
Я закатил глаза:
- Такое впечатление, что он хочет прибрать все покровительство себе в руки.

Эрик де Вутвиль:
Странный человек Делакруа...
- Я пытался объяснить ему, что покровительство, как вы знаете, виконт, не приносит прибыли. Ничего, кроме доброго имени. Мне осталось неясным, чего он хочет от театра. Диктовать свою волю дирекции? - я усмехнулся. - Но со мной это не удастся. А главное - зачем ему это? Вы давно знакомы с графом?

Рауль де Шаньи:
- Ну я слыхал о нем, несколько раз встречались на приемах..., - я задумался, - Диктовать? Странно зачем ему нужно вкладывать деньги в Оперу, если много затрат идет на его железную дорогу. Доброе имя? Что-то не похоже, чтоб Делакруа руководился именно этим. Вы рискнете допускать его "к Опере", месье?
Я осушил свой бокал и на жест официанта налить еще я отрицательно показал рукой.

Эрик де Вутвиль:
Я достал из жилетного кармана золотые часы швейцарской работы середины восемнадцатого века - дядя Антуан подарил их мне на двадцатилетие, они принадлежали еще моему прадеду: стрелки показывали половину третьего.
- Нет, месье, - я отрицательно покачал головой. - Даже если бы я остро нуждался в деньгах на реконструкцию, то и тогда бы не стал сотрудничать с человеком, чьи цели неясны, а мотивы сомнительны. Тем более, что никакой необходимости прибегать к его помощи нет, особенно теперь, когда мы с вами обсудили все текущие вопросы. Впрочем, у меня есть основания полагать, что в ближайшее время у Делакруа будет достаточно дел именно на железной дороге. Статья де Сандра полна нелицеприятных отзывов о состоянии дел на строительстве.
Я повернул голову в сторону метрдотеля и чуть приподнял ладонь. Менее чем через минуту он уже стоял рядом, вежливо осведомляясь, все ли нам понравилось.
- Да, благодарю вас. Запишите обед на мой счет, пожалуйста.

Рауль де Шаньи:
- Не стоит, граф, я не могу позволить вам оплачивать за себя, - я кивнул метрдотелю, показывая тем, чтоб он посчитал отдельно.
- Да-да... я помню... Больше всего меня поразило про географическое расположение железных путей. Неужели Делакруа так не смыслит в географии, как написано в статье? Ручаюсь, что де Сандра переврал, как и все журналисты.

Эрик де Вутвиль:
Нет, так нет. Возражать я не стал, хотя обед, это, конечно, сущие пустяки.
- Я знаю де Сандра много лет, в отличие от большинства журналистов он всегда очень точен и, я бы сказал, дотошен. К тому же, он известный путешественник и в географии разбирается великолепно. Возможно, Делакруа наговорил ему вздора, чтобы скрыть нечто действительно важное. Пусть в этом разбираются чиновники из министерства транспорта и наш с вами знакомый месье де Мегрен. У нас хватает собственных забот. Простите, что напоминаю, вы не забудете заехать к детективу?
Мы поднялись из-за стола и направились к выходу. Мой экипаж должен был подъехать через пять минут.

Рауль де Шаньи:
- Может быть, во всяком случае - это не наша забота. Думаю, вы правильно поступите, если объясните, что в его покровительстве Опера не нуждается.
Когда мы вышли, я повернулся к моему спутнику:
- Да, я заеду сегодня, если его не будет, то завтра. Этим делом лучше заняться как можно скорее. Никто не знает, что может взбрести этому ненормальному в голову.

Эрик де Вутвиль:
Мы уже вышли на улицу. Моей кареты еще не было, но я не беспокоился, Поль всегда выполняет распоряжения точно. Оставалось еще четыре минуты.
- Если Делакруа все же решит нанести мне еще один визит, именно так я ему и отвечу. Буду ждать вашего знакомого, виконт, надеюсь, он не станет искать призраков, а займется настоящим преступником. Не знаю, сумасшедший ли этот человек, но в том, что он опасен, сомневаться не приходится. Если будут новости или потребуется ваше участие в каких-либо вопросах, я вам сообщу.
Я бросил взгляд вдоль улицы и увидел подъезжающий экипаж.
- До встречи, месье де Шаньи, - вежливо поклонился собеседнику. - Приятно было познакомиться.
Я чуть улыбнулся уголками губ. Были все основания считать, что познакомились мы именно сегодня.

Рауль де Шаньи:
- До свидания, граф, - сказал я, когда тот сел в экипаж.
Я еще долго смотрел вслед отдаляющемуся экипажу. Даже не верилось, что я с ним обедал и вел обычную беседу.
Тем не менее, я сел в свой экипаж и приказал ехать к моему другу – сыщику.

 Отправлено: 03.10.08 13:34. Заголовок: Эрик де Вутвиль: Вер..

Эрик де Вутвиль:
Вернувшись в Оперу, я постарался сконцентрироваться на текущих проблемах. День выдался психологически напряженным. Прошлое не отпускает легко, особенно такое - безумно ирреальное, как мое. Сейчас бы погрузиться с головой в дела. Но Франсуаза сегодня не появилась, а встречаться без нее с директором театра Лирик не было смысла. Я подошел к столу, взял скрипку и стал играть мелодию, навеянную картиной Бёклина - холодное, отрезвляющее дыхание смерти, перед которым сжимаются, иссыхают и рассыпаются в прах все суетные заботы повседневности, и остается понимание единственно важного...
Музыка привела мои мысли в порядок. Я убрал скрипку в футляр и запер инструмент в сейф, потом посмотрел на часы - четыре. Вспомнив, что еще в пятницу хотел заехать к комиссару, чтобы узнать, как продвигается расследование убийства Пьянджи, я вышел из кабинета.
Диваль вскочил мне на встречу и сообщил, что четверть часа назад "мадемуазель Жири" доставила мне записку. Секретарь, конечно, был не в курсе изменения семейного положения Мэг, что, впрочем не меняло сути дела. Я не показал удивления и взял запечатанный, неподписанный конверт. С чего бы это Франсуаза стала передавать мне письма с дочерью, с которой едва помирилась?
Конверт я вскрыл только в карете. Записка оказалась от Кристины…

Рауль де Шаньи:
Встреча с прошлым произвела на меня двусмысленное впечатление... Мое представление об "Ангеле Музыки" поменялось кардинально. Он обещал, что не будет искать с Кристиной встречи, но моя жена?
Пока я думал, то экипаж уже приехал к дому Мэг.
Я забрал Кристину и повез домой.
- Как провела день, любимая? Тебе понравилось? - я ласково улыбнулся жене.

Эрик де Вутвиль:
Я вернулся на бульвар Араго около семи вечера. Распорядившись подать ужин в девять, прошел в кабинет. Сел и еще раз перечитал записку Кристины. Встреча на кладбище... не самое приятное место, не слишком радужные воспоминания. Право, мне было жаль виконта. Он ошибается, полагая, что можно будет обойтись без объяснений. Хотя что здесь можно объяснить? Если бы мы еще сами понимали, что делаем и чего хотим. Я тяжело вздохнул. Нет, я не нарушал обещания: этой встречи я не искал, но и отказаться от нее было бы слишком жестоко... для всех нас.

 Отправлено: 03.10.08 14:02. Заголовок: 23 апреля 1876г. Чт..

23 апреля 1876г.

Чтобы не думать мучительно о предстоящем свидании, после ужина я занялся новым архитектурным проектом, конкурс на который выиграл на прошлой неделе. До трех часов ночи я вносил изменения и дополнения в конкурсный чертеж и лег, когда карандашные линии перед глазами начали расплываться.
Утром я встал не в лучшем настроении. Слишком многое изменилось за несколько последних дней, вчерашняя встреча с виконтом сыграла решающую роль: я, как и он, уже не хотел повторения прошлого. Одевшись, я выпил чашку кофе, аппетита не было совершенно.
Карету подали в четверть десятого. В дороге мысленно я вернулся к событиям двухмесячной давности, затем к прошлой осени... Перестав быть Ангелом Музыки, я превратился для Кристины в чудовище. Нет, она не хотела видеть во мне человека. А именно это было для меня главным. Теперь же я стал незнакомцем из высшего света...
Экипаж остановился у ворот, я приехал раньше назначенного времени, чтобы оказаться на месте до ее появления. Кучеру виконта совсем не нужно меня здесь видеть. Как я заранее распорядился, Поль сразу же отъехал, он должен был ждать меня в двух кварталах от кладбища.

 Отправлено: 03.10.08 14:19. Заголовок: К вечеру 22-го мы до..

К вечеру 22-го мы добрались до Тулузы. Бедная старая тетушка Кло лежала в большой спальне своего старого дома и казалась совсем маленькой, как мышка. В сущности она и не была мне тетушкой, просто так ее все называли в нашей семье. Меня часто привозили к ней в Тулузу в детстве, она много со мной занималась, разговаривала, мы гуляли по городу и окрестностям. Она рассказывала мне старые легенды и сказки о принцессах и трубадурах, о прекрасных дамах и их рыцарях. В окрестностях было много замков, которые мы посещали, это навевало романтику. И вот завтра похороны, а ведь она не была уж такой старой. Просто болела много в последнее время. Но все равно ее смерть была неожиданностью для меня и моего отца, который относился к ней с любовью и уважением.
Я укладывалась спать на втором этаже в той же комнате, где останавливалась всегда, когда гостила в этом доме, и вспоминала музыку, которую недавно играл при столь же печальных обстоятельствах граф де Ларенкур. Как жаль, что мне не удалось сегодня встретиться с ним. Я вспоминала нашу прогулку по Люксембургскому саду и наше долгое расставание... Это была замечательная прогулка, столько смеха, столько легкости и это после того, как я еще за обедом чувствовала себя почти придавленной тем, что о нем узнала. Какая глупость! Он человек обаятельный настолько, что мне иногда начинало казаться, что мы знакомы не пару дней, а уже много и много времени.
И уже засыпая, я вспомнила, что хотела спросить отца, как зовут графа, и забыла.
Сегодня утром мы схоронили тетушку Клотильду, нет, Клотильду де Вре, урожденную де ла Тур. Множество народа было на похоронах. Тетушка Кло была большой меценаткой последние годы, поддерживала молодые дарования, отчисляла деньги на содержание Музея живописи и скульптуры и Университета. Даже выделила средства на ремонт и расширение певческой школы для девочек. Воспитанницы пели что-то печальное почти ангельскими голосочками. Вот только я точно знаю, что Клотильда де Вре этого бы не одобрила.

 Отправлено: 03.10.08 14:42. Заголовок: Кристина де Шаньи: У..

Кристина де Шаньи:
Утром я встала всё же раньше Рауля, тихонько выскользнула из комнаты и спустилась вниз.
На кладбище доехала довольно быстро и попросила кучера подождать меня недалеко от ограды, не доезжая до калитки.
Я прошла сквозь знакомую до боли калитку, медленно дошла до могилы отца и присела на ступеньки, как когда-то, зимним днём... Каким же далёким теперь всё казалось... Я посмотрела на мраморного ангела, в душу снова закрался страх... А вдруг Эрик не приедет? Я вспомнила отца... К горлу подкатили слёзы, но я сдержала их. Папа... Папочка... Жаль, что тебя нет рядом…

Эрик де Вутвиль:
Кристина появилась у могилы отца в начале одиннадцатого. Я наблюдал за ней некоторое время со стороны, чтобы убедиться, что за ней никто не следит. Ее лицо было печальным - вот-вот заплачет. Что-то случилось? Или такова вся их "счастливая" семейная жизнь? Бедный ангел! Она же еще совершенный ребенок. Чего хотят юные создания в ее возрасте? Блеска, развлечений... Все это теперь есть у нее.
- Здравствуй, Кристина!
Она чуть заметно вздрогнула - я подошел совершенно бесшумно, привычка…

Кристина де Шаньи:
Он пришел... Волной накатило облегчение, потом я снова испугалась и разозлилась сама на себя... ну сколько можно трястись?!?
- Здравствуй, Эрик... надеюсь, моя просьба о встрече не доставила тебе неудобства....
Он взглядом дал понять, что извинения совершенно лишние.
- Я... Хотела поговорить... о нас.
Я вопросительно посмотрела на Эрика. Он ждал продолжения, внимательно глядя на меня.
- Мне кажется, всё это зашло слишком далеко и запуталось, как клубок змей в кувшине, за какую не потяни, все кусаются, но легче от этого не становится, клубок надо расплести....
Я увидела, как он слегка приподнял брови. Удивился... Конечно, я и сама от себя такого не ожидала... При чём тут змеи?..

Эрик де Вутвиль:
Интересно, какую литературу она читала в последнее время. Откуда эти дикие метафоры романтизма?
- Клубок, мой ангел? Да, ты права - расплести его необходимо. Но это не так уж сложно: он находится только в наших головах. А если смотреть реально на существующее положение вещей, все просто: у тебя есть любящий муж, с которым ты обвенчана и к которому стремилась убежать, чтобы избавиться от моей "темной", - я горько усмехнулся, - власти. Не думаю, чтобы у тебя был повод волноваться и обо мне. Моя проблема всегда при мне, но я могу с этим жить.

Кристина де Шаньи:
Я ждала чего угодно, но только не этого холодного тона...
- Да... Убежать...
Я пыталась осмыслить то, что он мне сказал...
- Убежать?!? От тебя?!? Я... Я ж уже была твоей... Ты забыл?
Я взмахнула рукой, на которую когда-то надела его кольцо.
- Забыл? Эрик, давай не будет всё это ворошить? Тогда произошло много чего неправильного, мы уже говорили... В саду.
Я горько усмехнулась.
- Откуда эти слова "тёмная власть"? Разве я такое говорила? Знаешь... Я не ожидала от тебя таких злых слов.
Я почувствовала, как волной поднимается обида...
- Ты забыл, что я говорила тебе в саду? Или ты думаешь, что это было сказано для того, чтобы удержать тебя? Нет, Эрик, я говорила правду. У меня было время подумать и разобраться. Я вижу, что венчание волнует тебя больше всего?.. Что ж, поговорим о нём. Знай, что мы обвенчались через несколько дней после того, как вернулись от тебя, я была в шоке и особенно не сопротивлялась, позволила событиям нести меня куда заблагорассудится. Теперь я понимаю - зря. Зря! Надо было остаться одной, а не чувствовать себя потом... предательницей.
Он смотрел на меня со странным выражением глаз, я не могла понять, о чём он думает.
- Спасибо тебе за всё, что ты сделал для меня, Эрик... Спасибо, не думай, что я забыла это... Может, забыть хочется тебе?
Я посмотрела ему в глаза.
- Если ты не хочешь, чтоб я беспокоила тебя, скажи это мне. Я пойму. Скажи всё, что осталось несказанным, всё, что ты хотел сказать, но не мог. Или не хотел.

Эрик де Вутвиль:
Возможно, мой тон действительно был излишне резок, но я не хотел давать ей повода для дальнейших мучений. Виконт не отступит и не уступит, убивать его я не собирался, а развод просто не возможен по действующему законодательству. Да и нужен ли Кристине развод?
Что? Она сказала, что была моей??? Слова прозвучали как пощечина. Таких вещей не говорят в здравом рассудке. Она никогда не была моей в том смысле, который сейчас имела в виду, не была моей женщиной ни душой, ни тем более телом. Твои заявления, мой ангел, выглядят сейчас так, будто я обесчестил тебя, но этого не было. Я с трудом подавил вспыхнувшие в душе возмущение и обиду, я должен быть спокоен и рассудителен.
- Кристина, я ничего не забыл. Но как ты могла разобраться в своих чувствах... в своих чувствах к кому? Когда вместо Ангела ты увидела обезображенного человека, разве ты захотела узнать об этом человеке больше? Я перестал быть для тебя тем, кем был многие годы - учителем и защитником, а стал чужим и страшным незнакомцем. Та встреча в саду... я хотел понять, за что ты возненавидела меня. Но ты сказала другое, этим ты меня ошеломила. Чуть позже я осознал, что ты, не имея намерения обманывать меня, обманываешься сама. Подумай, ты согласилась стать женой Рауля не под влиянием минутного порыва. Вы были помолвлены, говорили друг другу слова любви. Ты готова была остаться со мной ради него. Поэтому я отпустил тебя. Что же изменилось, мой ангел? Тебе неуютно в его доме, как было неуютно в Опере? Понимаешь ли ты, чего на самом деле хочешь, от чего постоянно бежишь? Быть может, ты бежишь от реальности, какой бы она ни была? Пойми, сказка уже не вернется. Я обычный человек, такой же, как и твой муж.
Я смотрел на нее, и сердце мое сжималось от волнения и боли, теперь я точно понимал это чувство - дитя нуждалась в руководстве, в родительском совете, но не хотела принимать меня в этом качестве. Рауль не скажет ей тех слов, которые сказал я. Услышит ли она их сейчас?

Кристина де Шаньи:
-Эрик, Эрик... Сколько времени мы не виделись? Конечно, у меня было время. Уютно ли мне у Рауля... Скажу честно - нет. Он любит меня, заботится обо мне, но я.... Чувства перегорели. Этот дом для меня чужой, там совсем другая жизнь... Когда мы встретились, я обрадовалась, поскольку мы дружили в детстве. И приняла привязанность за любовь. Потом поняла, что ошиблась, но было поздно.
Я отвернулась, посмотрела на собственную руку, не видя её, а продолжая говорить.
-Ты человек... Именно это и притягивает... ты не бесплотная тень, не таинственный ангел, а ты живой, из плоти и крови... А душа у тебя ангела...
Я улыбнулась сквозь наворачивающиеся слёзы, неторопливо и незаметно, как я надеялась, смахнула их.
-Иначе, как ты мог всё это вынести? Не относись ко мне как к ребёнку, я выросла, маленькой девочки больше нет. Мне не нужно сказки, мне хочется нормальной жизни... С любимым человеком. Ты пришёл тогда, чтобы спросить - за что я тебя ненавижу? если и ненавижу, если я могу тебя ненавидеть, то только за то, что тогда, в подземелье Оперы, ты велел мне уйти. Теперь понимаешь?

Эрик де Вутвиль:
Она не понимает, что говорит. Дом Рауля, то есть дом человека, который по ее же словам любит ее и заботится о ней, для нее чужой? И ей не подходит эта «другая жизнь»? Так и мой дом будет чужим, а моя жизнь не менее «другая». Неужели она думает, что вернется со мной в какую-то воображаемую «прежнюю» жизнь, вернется в мир детских сказок и театральных чудес?
Каждая следующая фраза Кристины изумляла меня больше предыдущей.
Вот как? Ее вдруг стала ПРИТЯГИВАТЬ - какое слово! - моя "человечность"? Как специфический фактор новизны?.. Это был разговор глухих. Я на секунду прикрыл глаза и глубоко вздохнул.
- Ты заблуждаешься, Кристина: у людей человеческие души. И пережить все это было довольно трудно. Мне очень жаль, что ты ошиблась в своем чувстве к Раулю. И понятно твое желание жить нормальной жизнью с любимым человеком... Боюсь, ты до сих пор не встретила такого человека. Ты говоришь, что стала взрослой… Наверное, да. Ведь взрослые люди принимают решения, а потом вынуждены жить с их последствиями.
Ее интерпретация событий поражала. Я ее прогнал?! Свои последние слова, сказанные ей в подземелье, я помнил хорошо - туман уже схлынул. Она вернула мне кольцо и ушла. И вот теперь Кристина говорит, что ненавидит меня за то, что я исполнил ее желание. Желание, за которое она боролась, предавая меня публично. Несмотря на теплое весеннее утро, по позвоночнику пробежал озноб. Я вздрогнул. Нет, повторения я не вынесу. Она продолжает жить в мире фантазий...
- Прости, мой ангел, ты дорога мне, я люблю тебя, как отец любил бы свое дитя. Но я не тот человек, о котором ты мечтаешь. В моем доме ты не будешь счастливее, он стал бы только очередной клеткой…

 Отправлено: 03.10.08 15:05. Заголовок: Этьен Ланьи: Утром я..

Этьен Ланьи:
Утром я написал четверостишие на обратной стороне визитной карточки, которую вложил в букет роз, строго наказав посыльному передать его лично в руки Николь.
Не позабыть сиянья чистых глаз –
Дарить мечты иль муки стать основой
Им суждено… Тревожить страшно словом
Покой небес: я думаю о вас.

Надеюсь, девушка не сочтет меня излишне навязчивым.

Николь Жирарден:
Когда я пила ароматный кофе, который сегодня казался мне невероятно вкусным, вошел слуга, сказав, что ко мне посыльный.
"Посыльный?" - рассеяно подумала я и облокотившись локтем на подлокотник плетенного кресла, я повернулась к нему. Мои глаза расширились и я так и замерла в этой позе. Посыльный держал букет огромных великолепных роз.
Он поднес их ко мне и протянул. Я бережно взяла букет, словно хрустальную вазу.
Слуга и посыльный удалились, а я еще вдыхала аромат роз... Я увидела записку внутри. Вынув из букета, я открыла ее. Таинственному "поклоннику" можно было и не подписываться, стихи говорили сами за себя.
"Это от него..."
Я так счастлива давно уже не была: как же это было приятно! Я подорвалась со стула и закружилась с букетом прямо по саду.
"А вечером я его снова увижу..."
Только мне вот было интересно, насколько далеко все это зайдет?
Мама была в не меньшем восторге, чем я.

 Отправлено: 03.10.08 15:19. Заголовок: Кристина де Шаньи: С..

Кристина де Шаньи:
Странно.... Сколько я его помнила, он всегда рвался увидеть меня, поговорить... Всегда был рядом, даже когда я его не видела... Но сейчас...Сейчас между нами была стена и я не знала как через неё пробиться... Как? Мы не понимали друг друга, я это чувствовала, более того-видела...
-Эрик... Нет, ты не так понял...
Я не могла сообразить, что сказать... В голове метались мысли, что если он настолько прохладно, можно даже сказать, холодно говорит со мной, то... Может, влюбился в другую? Эта мысль не причинила боли, я могла его понять, я заслужила это...
- Как к ребёнку, говоришь? Может, сначала ты и относился ко мне как к ребёнку....
Я нервно усмехнулась.
- Но потом... То свадебное платье...Что это было? Подарок "ребёнку"?!?
Я почувствовала, что начинаю дрожать...
- Эрик.. Давай не будем бежать от самих себя... Зачем это??? Ты любишь меня... А я люблю тебя!!! Веришь мне?
Я осторожно подняла руку и притронулась к его щеке.
- Поверь мне... Я не стала бы лгать.

Эрик де Вутвиль:
Ее прикосновение словно обожгло меня. Каждый раз, когда она прикасалась к моему лицу... Нет, не нужно воскрешать эти воспоминания. Я мягко отстранил ее руку от своего лица... Она совсем не знала меня. Манекен в свадебном платье. Своеобразное выражение моей горькой иронии, порожденной настояниями дяди Антуана. И как ей это объяснить? Слишком сложно. Мы были близки в ирреальном мире театра, и если бы тогда она попыталась понять меня, захотела бы узнать реального человека, все могло бы сложится иначе. Если бы мы покинули подвалы Оперы вместе... Но не теперь. При ярком свете дня все приобрело другой смысл. И она не услышала или не захотела услышать мои слова о принятых решениях и ответственности за них.
- Нет, Кристина. Ты не лжешь, я знаю. Но наша любовь - всего лишь иллюзия. Мы никогда уже не сможем понять друг друга, время упущено. Прости, мой ангел...
Я быстро наклонился и поцеловал ее в лоб.
- Прощай... и будь счастлива.

Кристина де Шаньи:
- Эрик...
Он отвернулся.
- Эрик, стой, подожди! Пожалуйста...
Я почувствовала, что начинаю плакать.
Пока он не ушёл, у меня была возможность сказать всё, все догадки. Но я боялась, что мои слова нанесут ему новую рану.
- Эрик... Скажи... Ты полюбил другую женщину? Ты сможешь быть счастливым с ней? Если говоришь, что любишь меня? Сможешь... Сможешь забыть?
Как, как ему объяснить, что я говорю не о себе, а о нём?
Встреча наших взглядов сказал мне, что он понял меня правильно.
Я утирала тыльной стороной ладони щёки, торопясь успокоиться.

Эрик де Вутвиль:
Я не хотел оборачиваться. Но ее слова о другой женщине все же остановили меня. Я оглянулся, слезы переполнили ее глаза и потекли по щекам. Сколько раз я видел эти слезы, и почти никогда не слышал ее смеха. Улыбки Кристина дарила другому. Что же, она сама спросила... Я с грустью посмотрел на нее и тяжело вздохнул. Пора заканчивать эту мучительную для нас обоих встречу, пора...
- Может быть, мне еще будет дарован судьбой такой шанс - полюбить... Как это ни удивительно, моя душа не умерла. В ней все еще звучит музыка. Нет, мой ангел, я не смогу забыть тебя. И даже не буду пытаться... Не надо плакать и... вспоминать обо мне.
Я снова повернулся к ней спиной и быстрым шагом пошел по аллее к кладбищенским воротам. Так хирург отсекает пораженную гангреной конечность: мы оба были больше не в силах так страдать…

Кристина де Шаньи:
Я осталась одна. И не могла этому поверить...Так вот оно как.
Я медленно обернулась, взглянула на могилу отца, перекрестилась... И горько разрыдалась.
Всё, он ушёл. Увижу ли я его когда-нибудь? Ушёл... Вот так запросто бросил и ушёл....
Нет, это не жизнь...Не жизнь!!! Господи....
Через некоторое время я немного успокоилась и подумала, что надо ехать домой...Я не знала, сколько прошло времени....
Пряча от кучера лицо, я подошла к экипажу, сказала, что мы едем домой, обернулась, ища глазами того, кого давно уже тут не было...
Обратный путь я помнила как во сне. Рауль был уже дома, об этом мне сообщила служанка... Что ж...
В голове метались дикие мысли, я никак не могла ухватить главную.
Я поднялась в спальню, переоделась, взглянула на себя в зеркало... вроде уже не видно, что я плакала, только бледность лица напоминает об этом…

Эрик де Вутвиль:
Когда я подошел к ожидавшей меня в двух кварталах от кладбища карете, Поль посмотрел на меня изумленным взглядом. В витрине ювелирного магазина отразилось мое побледневшее лицо - одна половина красная, другая белая как снег на горной альпийской вершине. Зрелище не для слабонервных. Хуже я чувствовал себя только после того, как выбрался из подземелья Оперы. Я поспешил скрыться внутри кареты; поскольку утренних распоряжений я не менял, Поль повез меня в Гранд Опера. Поднявшись в приемную, я прошел в кабинет, одарив секретаря таким взглядом, что можно было не сомневаться: ко мне не войдет ни одна живая душа.
Но я ошибся... Два часа спустя, когда я уже буквально истерзал скрипку стенаниями, дверь кабинета открылась…

 Отправлено: 03.10.08 15:40. Заголовок: Распрощавщись с рект..

Распрощавшись с ректором консерватории, я решила, что мне не помешает подкрепиться, прежде чем я пойду докладывать о проделанной работе Эрику. Ах, да Директору Гранд Опера, господину де Вутвилю. Оберегая твой секрет, я, возможно, разрушаю свою жизнь. Но кто в этом виноват? Никто. Я поступаю так, как считаю правильным. Если Мартен не поймет этого, то я ничего не смогу сделать. Моя жизнь... Жила же я до его появления. Я горько усмехнулась. Устроившись в небольшом кафе недалеко от здания оперы, я смотрела на это величественное сооружение и думала о том, что в нем была и есть вся моя жизнь. Не в здании, конечно, в Театре. Он забрал (или я отдала добровольно?) все, что у меня есть. Еще вчера мне думалось, что возможно у меня будет еще что-то очень личное, теплое, родное... Ну, хватит, мадам, не хватает только, чтобы сейчас у вас брызнули слезы на глазах у изумленной публики. Есть расхотелось, я выпила чашку кофе и, внутренне застегнувшись на все пуговицы, отправилась к директору Гранд Опера.
Уже на подходе к его приемной я услышала душераздирающие звуки скрипки. Я слышала такое когда-то очень давно... Эрик!.. Это играл он. В приемной сидел секретарь с таким лицом, что я поняла, что он или повесится еще через пару минут или выброситься из окна. Вместо того, чтобы как обычно заступить мне дорогу, он с мольбой в глазах посмотрел на меня и произнес: "Мадам, прошу вас, зайдите к нему..." Я кивнула, и распахнула дверь кабинета. Мелодия прервалась, Эрик резко повернулся ко мне. Все мои проблемы отступили на задний план, мой бедный друг был в состоянии, которое я даже описать не берусь. Я сделала несколько шагов к нему.
- Что случилось, Эрик? Что с тобой?

 Отправлено: 03.10.08 15:48. Заголовок: Я резко обернулся на..

Я резко обернулся на звук открывающейся двери и... опустил смычок.
- Франсуаза.., - выдохнул я с облегчением.
Она была единственным человеком, которого я хотел бы увидеть в эту минуту.
Она плотно закрыла за собой дверь и, сделав несколько шагов, остановилась.
- Со мной? Я сам не понимаю, что со мной... Я отпустил Кристину, окончательно. Я сделал ей больно, Франсуаза...
Я положил скрипку на стол и достал из сейфа коньяк.

 Отправлено: 03.10.08 15:50. Заголовок: У-ф-ф-ф! Пока он отв..

У-ф-ф-ф! Пока он отвернулся, я осторожно выдохнула и опустилась в кресло. Я уж было испугалась, что все было как раз наоборот, что она его снова отвергла. Сам! Неужели сказал таки ей сам... Теперь будет мучиться, что сделал ей больно...
- Ты о чем? Что значит, ТЫ ее отпустил? Вы никогда и не были вместе... Ты не ее отпустил, ты себя отпустил.

 Отправлено: 03.10.08 16:08. Заголовок: Я поставил на стол б..

Я поставил на стол бокалы, плеснул в них коньяка и сел.
- Может быть, и себя. Ты бы видела, что с ней творилось... Она не счастлива в браке. Ей кажется, что со мной ей было бы лучше... Но, ты права, она живет в фантазиях и любит какой-то воображаемый образ...
Я взял свой бокал, осушил его залпом, но не почувствовал ни вкуса, ни крепости.

 Отправлено: 03.10.08 16:15. Заголовок: Я усмехнулась, пригу..

Я усмехнулась, пригубив коньяк.
- Ты и сам любил воображаемый образ. А вот несчастлива в браке она не из-за тебя, а из-за самой себя. И может и из-за меня... Вот только несчастлива ли? Или придумала себе это, как придумала и многое другое, вот в чем вопрос. Никогда нельзя...ничего...при-ду-мы-вать...
Я посмотрела на него, думая о том, как он дальше будет строить свою жизнь. Расстался с иллюзиями и теперь бросится в работу, благо ее полно. А та очаровательная девушка, Женевьева, это что, прикрытие своей собственной бреши? Ох-хо-хо!

 Отправлено: 03.10.08 16:20. Заголовок: - Воображаемый? В ка..

- Воображаемый? В какой-то мере. Я знал о ее склонности к романтизму, к сказке, но даже не представлял, как может быть жесток этот милый ребенок. И все же ее трудно винить...
Я снова долил в свой бокал искрящейся янтарной жидкости. На этот раз я только пригубил коньяк. Все-таки мне стало немного легче. Глядя на Франсуазу, я вдруг понял, что и она выглядит совсем не так, как во время нашей последней встречи. Тогда она сияла удивительным, мягким светом, буквально излучала его, а сегодня казалась совершенно потухшей...
- Не понимаю, в чем ты то можешь упрекнуть себя? Ты была для Кристины матерью, которую она и вовсе не помнила.