Джерард Батлер

Дамы, обещанная статья:

Законопослушный Джерард Батлер говорит о мести.

Я всегда помню о вас, дорогой читатель, именно поэтому я провел интервью, которое возможно станет самым скучным в карьере Джерарда Батлера. Почему же оно так ужасающе скучно?
Потому что я не спрашивал его о каждодневной работе над прессом, с кем он встречается или что делает его таким сильным (жестким), настоящим мужиком. Я также не говорил ему, что вы думаете, что он сексуален и что вы хотели бы немного поиграть в игру «Батлер сделал это» у него дома.
Почему-то мне также совсем не хотелось говорить ему «Это безумие!» в попытке заставить его заявить, что это спартанское интервью.
Серьезно, вы, люди, просто превращаетесь в животных, когда я прошу вас предложить вопросы для интервью.
Но, после выхода «Законопослушного гражданина», мне повезло поймать квалифицированного юриста (а иногда актера/продюсера) во время гигантского, выматывающего пресс-марафона, сквозь который он продирается прямо сейчас. Итак, я не хотел услышать его профессиональное мнение по делу Доног против Стивенсона (дело о разделе территории по воде в шотландском публичном праве), я хотел поговорить с ним о мести, запутывании сознания зрителей и том, как его семья помогла ему стать тем, кем он является сейчас.

Журналист: Ты общался с прессой все утро?
Батлер: Мне кажется, что я общался с прессой всю мою долбанную жизнь.
Ж (смеется): Тогда ты уже вроде как готов покончить с этим?
Б: Ага, особенно для Америки, я полагаю, это парочка последних моих интервью, и все – я закончил, но кажется это продолжалось очень долго.
Ж: Ну, тогда я постараюсь сделать это настолько безболезненно, насколько возможно.
Б: Не волнуйся. Я сейчас в образе, так что на самом деле со мной все в порядке.
Ж: Ты всегда готов к общению с прессой, так что получается, что все твои ответы приглажены и готовы к публикации?
Б: Интересно, что ты говоришь это, потому что я говорил, что я в образе – или больше в настроении, чем в образе – но в то же время я чувствую, что обычно, когда я говорю о фильме, мои ответы становятся все лучше и лучше.
Ж: О, господи!
Б: Но я чувствую, что в это раз, не смотря на то, что я обожаю этот фильм, мои ответы становятся все хуже и хуже. (смеется)
Ж: (смеется) О, замечательно. Для меня это просто фантастика.
Б: Так что готовься к фиговым ответам.
Ж: Я подготовлю своих читателей к этому. В любом случае они не привыкли к качественным интервью.
Б: (смеется) Окей.
Ж (смеется) Первый формальный вопрос. Какого чувствовать себя продюсером?
Б: Замечательно. Я думаю, это дополнительный повод гордиться фильмом. В фильме есть многое, чем можно гордиться. Ты чувствуешь больше давления, больше ответственности за то как это создается, но ты также испытываешь двойное удовольствие, потому что как актер ты надеешься на хорошую игру, на то, что тебе будут благодарны за нее, но также ты надеешься на то, что получится замечательный фильм. Просто я чувствую, что был вовлечен во все процессы создания фильма: от выбора актеров до выбора режиссера, в работе над сценарием – от решения взять сценарий до работы над ним и воплощения его на экране. Это было – как это можно было назвать? – это были американские горки и временами трясло. Замечательно видеть, что фильм вышел, что он действительно хорошо сделан и нравится зрителям.
Ж: Ты доволен не смотря на американские горки?
Б: Совершенно доволен. Полностью удовлетворен. Я думаю была часть меня, которая думала «Итак, я продюсирую фильм. Вероятно, он получится не очень хорошим», но я был в шоке, когда увидел его. Мы сделали тестовый показ, и все были в восторге. Даже больше, чем от 300, и это было еще более шокирующим – видеть, что такое произошло. Так что теперь я мистер Самоуверенный Продюсер.
Ж: Значит следующий получиться еще лучше.
Б: Надеюсь. Давай подождем и посмотрим.
Ж: Ты был поклонником фильмов о мести и правосудии, прежде чем погрузился в это?
Б: Да, мне всегда нравился старый добрый триллер. Я помню, когда рос, смотрел «Жажду смерти». Там говорилось, что злодей должен быть наказан, но еще говорилось о том, откуда берутся злодеи, так что ты отчетливо понимаешь, почему они стали такими. Так что в тебе отчасти сидит псих, но также в тебе есть то, что можно легко понять с позиций расплаты, мести.
Ж: Вы внесли путаницу в этические догматы и заставили зрителей задуматься над своей этической позицией. Должно быть, это было весело.
Б: Несомненно. Мне кажется, что фильм интересен со многих точек зрения. Он волнующий, в нем много напряжения, он неожиданный, но в то же время заставляет задуматься и погружает вас во множество вопросов, связанных с справедливостью, системой правосудия, с ответственностью и подотчетностью. Насколько один человек в праве защищать себя и имеет ли он право на месть. Потому что это так, не говоря о зрителях, даже персонаж Джеми, прокурор, говорит «Я с тобой. Я могу это понять». Что касается зрителей, это замечательно, что большинство поддерживает моего персонажа, несмотря на то, что он совершает действительно ужасные вещи. Я думаю, это действительно завораживало, когда я смотрел фильм вместе со зрителями – как они подбадривали меня даже тогда, когда начались убийства, в которые вовлекалось все больше и больше невинных людей.
Ж: Я был на твоей стороне все время.
Б: Я думаю, на этом также мог сыграть и мой персонаж. Он так верит в то, что делает, что не замечает как в нем развивается социопат. Возможно, в нем был дремлющий намек на это, и я думаю, что во многих людях могут существовать психопатические или социопатические тенденции. Они не всегда проявляются. Возможно, их провоцирует какое-то событие. Если подумать, все это время целью Клайда Шелтона было осуществить месть, чтобы показать людям, какие последствия вызывают их поступки, но в тоже время он начинает получать от всего этого удовольствие. Не в этом ужасающем смысле, а в потому, что он восстановил справедливость. Чтобы чувствовать, что он теперь обладает правом голоса.
Ж: Это похоже на работу продюсера. Долгое время что-то планируешь и получаешь удовольствие, когда это воплощается в жизнь. Несешь ответственность.
Б: Возможно, это работа продюсера и в то же время режиссера, когда ты можешь руководить всеми актерами и говорить «Я хочу, чтобы ты пошел туда. Я хочу, чтобы ты был здесь. Я скажу тебе, что произойдет. Я поменяю твою роль», - и чувствовать контроль над воплощением истории, чтобы создавать чувство и финал, которые полностью являются результатом его собственных поступков и созданием твоих рук. (Девчонки, перевела этот кусок очень приблизительно, хрен знает, чего он тут хотел сказать- ММ).
Ж: Мне нравится, что ты называешь это историей. Я вижу здесь безусловную связь.
Ты раньше упоминал, что твоя семья оказала влияние на тебя, пока ты рос, и это помогло тебе достичь такого эмоционального диапазона сейчас. В голову не приходят никакие особенные детские воспоминания?
Б: Да, я думаю, что вырос в семье с неординарными (невероятными) характерами, было приятно расти в таком окружении. Там было много юмористов и рассказчиков, много теплоты. Когда люди думают о теплоте шотландского народа и том кельтском юморе, который у них есть, всего этого было достаточно. Но там также есть и ирландская кровь. Так что было много всего, но в то же время было тяжело. Там могло быть большое количество конфликтов. Проблемы часто не обсуждались с рациональной точки зрения. Это влекло за собой множество скандалов.
Потом как гром среди ясного неба появился мой отец, и это точно были эмоциональные американские горки, которые во многом позволили мне заглянуть в себя и понять, по чему я скучал всю жизнь. Мой отец был, вероятно, самым безумным, самым веселым и странным из них всех. И тогда я осознал, откуда берутся особенности моего характера. А потом просто было много личного опыта, через который я прошел. Проблемы, которые были созданы моей культурой, а потом мной самим, возможно дали мне бОльшую глубину, чем что-либо другое, чем опыт, который дали мне безумие и веселье, но они также принесли боль и страдания.
Ж: И над чем Evil Twins сейчас работает?
Б: Сейчас у нас есть несколько проектов, над которыми мы работаем, но над одним в особенности – это фильм который называется Slide о профессиональном игроке в бейсбол, который возвращается, чтобы попытаться восстановить отношения со своим ребенком и с отдельно живущей от него женой, это кончается тем, что он становится тренером детской бейсбольной команды. Он становится предметом мечтаний и вожделения для каждой скучающей домохозяйки в городе. Там он пытается выжить и одновременно наладить отношения со своим ребенком. Я думаю, что снимать фильм будет Габриель Муччино. Надеюсь. Мы сейчас ведем с ним переговоры, и он очень заинтересован в работе, так что посмотрим, что из всего этого выйдет.